Архивы Дрездена: Маленькое одолжение. Продажная шкура - стр. 111

Адские погремушки!

Врагу не пожелаешь, правда.

Я следовал за Майклом, старательно избегая смотреть на меч. Должно быть, если в здании имелись спринклеры, отличные от того, который я использовал в своем заклятии, оно могло и не заставить их сработать. И если Майкл попадет в зону мрака, хобы, имеющие там хоть какую-то защиту от света, могли навалиться на него всем скопом.

Однако – возможно, по везению, а может, такова была судьба или воля Божья, а скорее всего, экономный подрядчик – все спринклеры в здании, похоже, оказались одного типа. Вода лилась отовсюду, смывая мрак, словно слой грязи, и замещая его тысячами тысяч крохотных радуг – так преломлялся в искусственном ливне свет Амораккиуса.

Спрятаться хобам было негде.

Я шел, ориентируясь по останкам порубленных врагов. Порубанных? Порубатых? Не смотрите на меня так. Я институтов не кончал. Возможно, правильное использование производных от глагола «рубить» проходят в институте. В моем экзаменационном билете этого слова точно не было.

Я остановился и, насколько позволяли ослепительное сияние меча и непрекращающийся дождь с потолка, огляделся по сторонам, пытаясь понять, куда направляется Майкл.

Странная короткая вибрация передалась мне через подошвы башмаков. Потом последовал тяжелый удар, сопровождаемый такой же вибрацией. Я резко повернулся в сторону входной двери – и в это мгновение она разлетелась вместе с изрядной частью кирпичной стены. В образовавшемся проеме не было видно ничего, кроме слабого мерцания, но стоило тому, кто скрывался за завесой, оказаться на свету Амораккиуса и под моим импровизированным тропическим ливнем, как заклятие дрогнуло и исчезло.

Из-за завесы показались двадцать футов роста и четыре или пять тонн веса Большого Братца Бебеки.

На этот раз он облачился в броню из прозрачного, напоминающего хрусталь материала, и меч в его руке был длиннее моей машины. Он открыл пасть, и я почувствовал его боевой рык – именно не услышал сквозь какофонию боя, а почувствовал кожей звук, столь низкий и громкий, что издать его мог, наверное, только кит.

– О да, – буркнул я. – Денек становится с каждой минутой все веселее и веселее.

Любой, обладающий хоть каплей мозгов, знает, что драться с кем-либо, имеющим значительное преимущество в росте, весе и оружии, нелегко. Если ваш противник тяжелее вас на пятьдесят фунтов, шансы на победу у вас, мягко говоря, сомнительны.

Если ваш соперник тяжелее вас на восемь тысяч пятьдесят фунтов, это уже не бой, а сцена из «Годзиллы». Или из мультика про Тома и Джерри.

Мое тело уже пришло в движение, очевидно решив, что дожидаться, пока мой мозг разберется в ситуации, опасно для жизни. Мозг думал, что ситуацию точнее всего можно сравнить с игрой в кошки-мышки. В то время как я превосходил соперника в ловкости, на прямой бебека наверняка развивал гораздо большую скорость, чем я. С точки зрения чистой физики у меня почти не было шансов нанести ему серьезный ущерб, тогда как даже дружеский хлопок его лапищи сокрушил бы мне грудную клетку – вот вам еще одно сходство.

На телеэкране побеждает Джерри, но в реальной жизни Том редко оказался бы в положении побежденного. Что-то я не припомню, чтобы Мистер хоть раз явился домой, зализывая полученные от мышей раны. Если уж на то пошло, он почти никогда не возвращался со своих прогулок голодным. Игра в кошки-мышки доставляет удовольствие только кошке.