Архивы Дрездена: История призрака. Холодные дни - стр. 63

Но у меня больше не было ничего похожего.

– Возвращайтесь к Морти, – сказал я. – Занятно было сыграть с этими охламонами в «Форсаж», но это вряд ли сильно поможет людям, которых нам хотелось бы защитить. Я хочу проследить этих снайперов до дома, или где они там собираются, – посмотрю, не удастся ли мне чего-нибудь про них узнать.

Сэр Стюарт смерил меня хмурым взглядом:

– Рассвет – не то, с чем можно шутить, дружище. Настоятельно советую вам подумать хорошенько.

– Не спорю, – кивнул я. – Однако единственное оружие, которым я могу с ними бороться, – это знание. Кто-то должен все выяснить, а я единственный, у кого есть иммунитет к отравлению свинцом. Так что выбор не лишен логики.

– Допустим, вам удастся выведать информацию, а потом каким-то образом пережить рассвет, – сказал призрак. – Что вы будете делать потом?

– Передам ее Мёрфи, а та использует ее для того, чтобы этим недомеркам уши на задницу натянуть.

Сэр Стюарт моргнул:

– Какое… какое образное сравнение!

– У меня дар к метафорам, – скромно согласился я.

Он покачал головой и вздохнул:

– Я восхищаюсь силой вашего духа, дружище, и все-таки это глупо.

– Угу, – согласился я. – Но такой уж у меня характер.

Сэр Стюарт заложил руки за спину и задумчиво постучал носком башмака по снегу. Потом неохотно кивнул.

– Удачной охоты, – произнес он. – Если у вас снова возникнут проблемы с привидениями – исчезните. Они не смогут вас отследить.

– Спасибо, – кивнул я, протягивая ему руку.

Мы обменялись рукопожатиями, он резко повернулся и зашагал обратно к дому Мёрфи.

Пару секунд я смотрел ему вслед, потом тоже повернулся и поспешил за едва различимыми сквозь метель фигурами стрелков, пытаясь на ходу прикинуть, сколько времени у меня в запасе до того, как лучи рассвета окончательно меня уничтожат.

Нехорошие парни двинулись дальше пешком, и я последовал за ними.

– Эй, вы! – произнес один из них.

Его отличала юношеская худощавость, по бронзовой коже его можно было бы принять за индейца, хотя курчавые рыжие волосы и нос картошкой свидетельствовали об обратном. А еще глаза очень странного оттенка карего – такого светлого, что казались почти золотистыми.

– Чего, Фитц? – переспросил другой.

– Заткнись! – перебил его Фитц. – Дай сюда свою штуковину.

Тот послушно протянул ему автомат. Фитц ловко отстегнул рожок, передернул затвор, выбросив находившийся там патрон, и сунул все это в сугроб на обочине – вместе с собственным оружием.

– Какого хрена? – удивился обезоруженный стрелок и легонько толкнул Фитца в грудь.

Фитц врезал ему кулаком по физиономии с такой силой и скоростью, что это удивило даже меня, а уж я-то повидал драк на своем веку. Тот плюхнулся в снег и остался сидеть, ощупывая руками сломанный нос.

– Некогда тупить, – бросил Фитц. – Ну-ка все, гоните пушки. Или хотите объяснить ему, зачем пытались упечь нас всех за решетку?

Остальные отнеслись к приказу без особого энтузиазма, но оружие отдали. Фитц разрядил все, сунул в сугроб и приказал хорошенько забросать снегом.

– Но это же глупо, чувак, – сказал один из юнцов. – Если хоть один из этих волков нападет на наш след, нам нечем будет обороняться.

– Если хоть один из этих волков проследит за нами, нам на хвост сядет Леди-Оборванка, а против нее никакие автоматы не помогут, – огрызнулся Фитц. – Утрамбуйте снег как следует. А теперь разгладьте. – Он повернулся к типу, которого только что ударил, и сунул ему в руки комок чистого снега. – Приложи к носу. Надо остановить кровотечение. Ты же не хочешь оставлять за собой кровь, если у тебя есть выбор.