Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь - стр. 50

– Возможно, нет, – пробормотал я. – Хотя это, пожалуй, мог быть и человек. Только совсем сбрендивший. Или… возможно, и нет. Не знаю пока. – Слова так и рвались у меня с языка, и я решительно захлопнул рот: следовало вначале собраться с мыслями.

Я огляделся по сторонам и только теперь понял, что бегавшие по моей спине мурашки реагируют вовсе не на воспоминание о темной энергии, к которой я прикоснулся за дверью.

Что-то сгущалось в воздухе, и совсем близко.

– Роулинс, – спросил я, – сколько здесь еще полицейских?

– Кроме меня, сейчас никого, – тихо отозвался он. Он вгляделся в мое лицо и тут же завертел головой, озираясь, а рука его дернулась вниз, к кобуре. – А что, неприятности?

– Неприятности, – кивнул я, перекладывая посох в правую руку.

Разом погас свет, и гостиница погрузилась в кромешную тьму.

И послышались крики.

Роулинсу потребовалось не больше двух-трех секунд, чтобы достать фонарик и включить его. С полсекунды свет горел ярко и ясно, а потом померк, словно стекло покрыл слой жирной сажи. Очень скоро луч слабо пробивал темноту на длину вытянутой руки, не больше.

– Какого черта? – буркнул он и встряхнул фонарик.

Правой рукой он расстегнул кобуру; пистолет, правда, пока не вынимал. Правильный мужик. Он не хуже меня понимал, что перепуганных посетителей в гостинице гораздо больше, чем потенциальных врагов.

– Попробуем-ка мой, – сказал я и снял с шеи серебряную пентаграмму на цепочке.

Пара едва слышных слов шепотом, усилие воли – и амулет засиял серебристо-голубым светом, отогнавшим темноту, что давила на нас, футов на пятнадцать. Дальше клубился мрак – не столько темный туман, сколько просто отсутствие света.

Сжав посох в правой руке, я накачал в него энергии – так, что руны и знаки засветились неярким янтарным сиянием.

Секунду Роулинс молча смотрел на меня, потом очнулся:

– Что, черт подери, происходит?

Из темноты послышались топот бегущих ног, крики и вопли, только доносились они до нас как-то странно, приглушенно. В круг света моей магической пентаграммы вывалилась, всхлипывая, одна из переодетых вампирами девиц. Секунду спустя следом за ней появились несколько подростков, едва не врезавшихся в нее на бегу. Роулинс вовремя ухватил ее за руку и, буркнув: «Прошу прощения, мисс», отдернул в сторону и повернул лицом к себе.

– Идите вдоль стены к выходу, – скомандовал он. – Держитесь рукой за стену, ясно?

Она кивнула и в своем размазанном от слез гриме исчезла в указанном Роулинсом направлении.

– Пожар? – выдохнул Роулинс, повернувшись ко мне. – Это что, дым?

– Нет, – заверил я его. – Чего-чего, а пожаров я навидался.

Он как-то странно покосился на меня, спохватился, поймал пожилую женщину, слепо шарившую перед собой руками, и послал ее к выходу вслед за девчонкой-«вампиром». Потом зябко поежился, и выдох его повис в воздухе морозным облачком. За какую-то минуту температура в помещении упала градусов на сорок.

Стараясь не обращать внимания на доносившиеся из темноты крики перепуганных людей, я сосредоточился на своем магическом чутье. Сквозь холод и мрак до меня донеслись знакомые отголоски слагаемого заклятия, хотя я не мог точно вспомнить, где именно сталкивался с ним раньше.

Я закрыл глаза и начал медленно поворачиваться вокруг оси, вслушиваясь в свои ощущения. В направлении коридора, ведущего к входному вестибюлю и стойке администратора, тьма показалась мне плотнее, осязаемее. Я сделал шаг в ту сторону, и ощущение усилилось. Значит, источник магической энергии находился где-то там. Я стиснул зубы и двинулся вперед.