Архивы Дрездена: Доказательства вины. Белая ночь - стр. 11

– Не говори ерунды, – беззаботно отозвалась она. – Никто не пострадал.

– Не благодаря тебе, – огрызнулся я. – Пристегни ремень.

Она спокойно посмотрела на меня:

– Не забывай, смертный, у меня нет физической формы. Я существую единственно в твоем сознании. Я мысленный образ. Иллюзия. Голограмма, видимая только тебе. Мне нет смысла пристегиваться ремнем.

– Тут дело в принципе, – возразил я. – Моя машина. Мой мозг. Мои правила. Пристегни чертов ремень или сгинь.

Ласкиэль вздохнула.

– Очень хорошо.

Она повернулась – ни дать ни взять обычный пассажир, – вытянула ремень безопасности и сунула пряжку в гнездо. Я понимал, что на самом деле ремень остался на месте, а я вижу лишь иллюзию – но очень убедительную иллюзию. Мне пришлось бы сильно постараться, чтобы увидеть настоящий ремень, свисающий со стойки.

Ласкиэль посмотрела на меня:

– Так сойдет?

– Спасибо и на этом, – буркнул я, лихорадочно размышляя.

Та Ласкиэль, которую я видел сейчас, представляла собой частицу настоящего Падшего ангела. Все остальное было заключено в древнем серебряном динарии, римской монете, погребенной под двухфутовым слоем бетона у меня в подвале. Однако и одного прикосновения к этой монете хватило, чтобы в голове у меня возникло, так сказать, полномочное представительство демона – судя по всему, где-то в тех девяноста процентах мозга, которые человек не использует. Или, в моем случае, в девяноста пяти, пожалуй. Ласкиэль могла являться мне, могла видеть все, что я видел, могла частично копаться в моей памяти и, что самое досадное, могла создавать иллюзии, отличить которые от реальности мне удавалось лишь с большим трудом. Такую, например, какую я видел ее сейчас – сидящую рядом со мной в машине. Исключительно привлекательную, чертовски взаправдашнюю на вид и от этого до ужаса желанную. Вот стерва!

– Мне казалось, у нас уговор, – буркнул я. – Я не желаю, чтобы ты являлась поговорить со мной, пока я сам тебя не позову.

– Я отношусь к этому уговору с уважением, – заверила она. – И явилась лишь для того, чтобы напомнить тебе: все мои услуги и возможности находятся в твоем распоряжении, стоит тебе только пожелать, и вся я – та, что обитает в настоящее время под полом твоей лаборатории, – точно так же готова оказать тебе любую помощь.

– Ты ведешь себя так, словно это я напросился к тебе. Если бы я знал, как стереть тебя из моей головы, не угробившись при этом, я бы сделал это в мгновение ока, – отозвался я.

– Та часть меня, что делит с тобой твой разум, не более чем тень настоящей меня, – сказала Ласкиэль. – Но не заблуждайся, смертный. Я есть. Я существую. И намерена существовать и впредь.

– Сказал же: если бы мог сделать это, не угробившись при этом, – буркнул я. – И кстати, если не хочешь, чтобы я запер тебя в какой-нибудь маленький темный чулан у меня в голове, убирайся вон с глаз моих.

Губы ее дернулись – возможно, от раздражения, но выражение лица не изменилось.

– Как тебе угодно, – проговорила она, склоняя голову. – Однако, если черная магия действительно снова поднимает голову в Чикаго, тебе, возможно, потребуются все доступные ресурсы. И не забывай: чтобы выжила я, мне необходимо, чтобы выжил ты. У меня имеется весомый повод помогать тебе.

– Маленький черный ящик, – отозвался я. – Без дырок в крышке. И пахнет там как в университетской раздевалке.