Архив - стр. 21

Архив в точности такой, как ты рассказывал: лоскутное одеяло из дерева, камня и витражей, и чувство безмятежного покоя.

Но кое-что ты все же упустил.

Здесь красиво.

Так красиво, что я даже на мгновение забыла, что все эти шкафы вокруг заполнены телами. Что в изящных, отделанных деревом ящиках на полках лежат Истории. На торце каждого ящика приделана затейливая латунная рамка, а в ней – табличка с именем и датами. Как просто оказалось об этом забыть.

– Потрясающе, – говорю я слишком громко. Слова эхом разносятся по залу, и я корчу смущенную рожицу, вспомнив предупреждение на столе Библиотекаря у входа.

– Не поспоришь, – слышится тихий незнакомый голос. Я оборачиваюсь: на краю стола, сунув руки в карманы, примостился мужчина. Он выглядит необычно – высокая худощавая фигура, пышная черная шевелюра, спадающая на лоб, и мудрые серые глаза на молодом лице. Его одежда ничем не привлекает внимания – простые брюки и свитер, но на ногах у него ярко-красные «конверсы». Я невольно улыбаюсь. Несмотря на легкомысленные кеды, взгляд у него цепкий, сосредоточенный, а поза напряженная – он как собранная пружина. Даже если бы я встретила его в толпе на улице, сразу почувствовала бы: он – Библиотекарь.

– Роланд, – кивком приветствуешь ты.

– Энтони, – отвечает он, соскочив со стола. – И это – твой выбор?

Кажется, вы говорите обо мне. Ты выпускаешь мою руку и делаешь шаг назад, представляя нас друг другу.

– Да, это она.

Роланд удивленно изгибает бровь, а затем улыбается теплой, искренней улыбкой.

– Думаю, будет забавно. – Он жестом указывает на первое крыло, ответвляющееся от Атриума. – Если вы последуете за мной… – И, не договорив, он уходит. Ты уходишь за ним. А я остаюсь. Мне хочется задержаться здесь. Пропитаться этим странным чувством вездесущей тишины. Но пока мне это не дозволено.

Ведь я еще не Хранитель.

Когда я вхожу в приемную и вижу за столом незнакомого мужчину-Библиотекаря, то на секунду теряюсь. Меня охватывает нелепый страх, простой и сильный: вдруг моя семья перебралась слишком далеко, вдруг мы пересекли невидимую границу и оказались уже на другой ветви Архива. Роланд успокаивал меня, что этого никогда не произойдет, что каждая ветвь обеспечивает сотни километров городов и пригородов, но я все равно не могу совладать с паникой.

Я смотрю через плечо на каменную притолоку со знакомой надписью. Благодаря двум семестрам латинского (это была папина идея) я знаю, что она гласит: «Оберегаем прошлое». Римских цифр под надписью так много и они так мелки, что издалека напоминают узор на камне. Я как-то спросила, что это, и мне сказали, что это номер нашей ветви. Я до сих пор не смогла его разобрать, но просто запомнила узор, и теперь понимаю – он не изменился. Я немного прихожу в себя.

– Мисс Бишоп.

Этот спокойный голос мне знаком. Повернувшись к столу, я вижу, что из-за боковых дверей вышел Роланд, такой же высокий и подтянутый, как всегда, с непринужденной улыбкой и в красных кедах. Он совершенно не меняется. Я с облегчением вздыхаю.

– Эллиотт, можешь идти, – говорит он человеку за столом. Тот с кивком встает и скрывается за дверьми.

Роланд садится и закидывает ноги на стол. Порывшись в ящиках, извлекает пестрый журнал: какой-то модный альманах, который я ему принесла. Мама выписывает себе всякую макулатуру, а Роланд старается быть осведомленным во всех делах Внешнего мира. Я знаю, что большую часть своего времени он проводит, бегло просматривая новые Истории, наблюдая за миром через их жизни. Интересно, он делает это от скуки или по какой-то другой причине? Глаза Роланда пронизывает какая-то эмоция, и мне не понятно какая – боль или тоска.