Архив Тирха. Коготь Кулуфины. Том 2 - стр. 27

И как она только могла забыть об этой красоте? Ни разу эта вещица даже не промелькнула в её памяти за всё время в Най-Тиарах. Но теперь каждое прикосновение к плетению и стеклу отзывалось яркой вспышкой чувств, ощущений, образов. Она вспомнила, что дала хозяину фиала слово. Вот только общая картинка расползалась и таяла, как тает мираж, стоит лишь сосредоточить на нём взгляд. И главное, Ашри поняла, что это был не единственный провал. Каким-то непостижимым образом она лишилась фрагментов памяти. Словно кто-то вынул из мозаики крохотные кусочки – на расстоянии не заметишь, но стоит приглядеться внимательно, и видны чёрные провалы, дыры от вырванных мгновений жизни. И незнание, которое скрывалось за этой пустотой, пугало безмерно.

Волна безотчётного страха легла на плечи: Чёрная Птица успела лишить её памяти!

Ашри стиснула зубы, в глазах вспыхнули искры гнева. Пламя вернулось – девушка чувствовала его ток в своих венах, видела блеск в камне не браслете, ощущала жжение на кончиках пальцев. Может, удастся выудить шёпот из фиала? Вдруг вещица поведает свою историю и заполнит лакуны? Как же ей не хотелось полагаться на свой непредсказуемый дар! Но что ещё она могла?

Она закрыла глаза и запустила мелкие сети в этот бездонный омут тьмы. И первым уловом стал крохотный золотой самородок имени.

– Бина, его звали Бина, – прошептала Ашри и сильнее зажмурилась.

Тонкий запах зверя коснулся памяти. Перед глазами всплыл образ лохматых кулу с их сверкающей шерстью, тюков и расшитых одежд, копыт гваров, меряющих песок…

– Он направлялся в Тирха за шерстью…

Пальцы скользили по ажуру фиала. Как слепой перебирает узелки, дабы прочесть послание, так и Ашри пыталась найти в цветочном узоре застрявшие обрывки своей памяти. Она уловила тонкую нить, что скрепляла одно имя с другим, ринулась следом, но налетела на стену. Попытки прорваться за неё оказались напрасны.

Ашри шумно вздохнула, открыла глаза и покрутила фиал меж пальцев:

– Торговец из Чёрного Цветка, – свет отразился от кусочка перламутра внутри фиала и вспыхнул, освещая во мраке памяти имя. – Бина Дар Варун. Мы встретились в Башне Журавля, когда Дархи Тау замедлил свой ход.

– Ммм, кто это у нас тут благоухает?

Ашри так и подпрыгнула. Клыкарю хватило реакции отпрянуть, иначе элвинг добавила бы к его ссадинам ещё одну новую, с размаха ударившись головой об его нос.

– Ты что творишь? – взъелась элвинг.

Грав потянулся, взял подругу за плечи и, уткнувшись носом в макушку, шумно втянул воздух.

– Интару тебя в гриву, – девушка вывернулась, отряхивая волосы. – Ты меня обнюхал?

– Не мог упустить такой момент, – промурчал бист. – От тебя пахнет элвинг!

– Я и есть элвинг! – сложила на груди руки Ашри.

– С этим можно поспорить, – Клыкарь жестом изобразил нетипично вывернутые в стороны уши и попытался было выписать формы в районе груди, когда в него прилетела одна из книг.

Ловко перехватив доверенное детище Книгопута, Грав сморщился, ощутив в боку неприятную тянущую боль и, чтобы скрыть это от напарницы, потянулся и уставился на обложку. Пробежав взглядом заголовок, Клыкарь неподдельно зевнул и положил книгу на топчан.

– От тебя зато несёт, как из помойной ямы, – буркнула Ашри.

Грав ещё раз зевнул, дыхнул в ладонь и сморщился. В памяти всплыл отвратный запах ночного пойла, которое словно пропитало его насквозь: выйди на луг, и цветы завянут. Видимо, от этого весь Мэйтару и превратился в пустыню – от Энхар до белых песков самогон на этом континенте варить совершенно не умели. Следом за тошнотворным запахом Грав ощутил жажду. И она тоже была в лучших традициях Мэй – изнуряющей.