Архив сельца Прилепы. Описание рысистых заводов России. Том II - стр. 39
В.П. Охотников
Волшебник 5.26 (Чародей – Слава), р. 1859 г., зав. кн. Б.А. Черкасского[1]
Там я остановился у управляющего, но Василий Павлович Охотников, узнав, что приехал помещик и дворянин, прислал лакея просить меня перейти к нему в дом. Я очень удачно попал к нему, так как через три дня после моего приезда Охотников уезжал на зиму в Москву.
Имение Охотникова произвело на меня грандиозное впечатление. Вековой парк, такой, о каких не имеют понятия у нас в Херсонской губернии, раскинулся на сорок десятин. Этот парк из сосен, лип, вязов, берез и елей был удивительно красив. В нем был пруд, уходивший в глубь чащи красивыми извивами, много беседок и причудливых аллей. Дом Охотникова, не особенно большой, но с традиционными колоннами, стоял среди парка. Неподалеку находилась замечательная по архитектуре церковь, окрашенная в розовый и белый цвета, а еще дальше на фоне лип и кленов белели здания конюшен. Не менее красивый вид открывался и со стороны деревни, расположенной по обеим сторонам нижнего пруда.
Чародей (Досадный зав. И.Н. Рогова – Заветная, она же Чародейка, Хреновского зав.), р. 1849 г., зав. А.А. Болдарева[2]
Н.Е. Сверчков. «Непобедимый 2-й»[3]
Предположительно Сокол (Строгий – Воздушная), р. 1881 г., зав. В.П. Охотникова[4]
Атласный (Соболь 2-й – Богатырша), р. 1872 г., вор. жер.[5]
Добрыня 2-й (Добрыня – Дельфина), производитель в зав. СВ. Живаго[6]
Проказница зав. В.П. Охотникова, мать знаменитого жеребца Верного
Добрая (Добрый 1-й – Суровая), р. 1863 г., зав. В.П. Охотникова
Непобедимая (Бычок – Щука), р. 1843 г., кар. коб. зав. В.П. Охотникова
С трепетом переступил я порог охотниковского дома. Хозяин принял меня в кабинете. Он курил старомодную трубку с длиннейшим чубуком. Расспросив меня подробно о цели моего приезда и узнав, что я хочу завести завод, он одобрил мое желание и спросил в деликатной форме, располагаю ли я для этого достаточными средствами. “Без средств завести завод невозможно, – заметил Охотников. – Помимо знания лошади и любви к делу нужны деньги. Дело это приятное, но дорогое”. Я сказал, что в средствах не стеснен, и просил Охотникова продать мне хороших кобыл и разрешить подробно осмотреть его завод. “Я сам покажу вам завтра лошадей на выводке, – пообещал Охотников, – а покамест познакомлю вас с историей завода”. Охотников встал и подвел меня к портрету какого-то господина с крупными чертами лица. “Это Шишкин, у которого я купил завод. Первый знаток лошади и великий мастер своего дела”, – сказал Охотников. Кабинет сверху донизу был увешан портретами рысаков, и Охотников, подводя меня то к одному, то к другому портрету, сообщал, какая лошадь на нем изображена. Тут были все родоначальники охотниковского завода. После обеда, вечером, Охотников рассказал мне много интересного о Шишкине, Тулинове, прежних лошадях и о своем заводе. Тут-то я понял, что поступил правильно, приехав в завод Охотникова, и что лучшего материла по породе я нигде не найду.
На другой день выводка состоялась довольно поздно, так как Охотников никогда рано не вставал. Конюшни были менее грандиозны, чем в Хреновом, но превосходно содержались. Чистота и порядок были образцовые. Производители мне понравились менее маток, но среди них один, белый Ветерок, оказался замечательной лошадью, и я просил мне его продать. Охотников сказал, что этот жеребец не продается».