Архитектура города - стр. 18

заявив, что невозможно дать точное определение городу, поскольку за любым определением сохраняется некий нераспознаваемый и неопределимый остаток, все-таки выделяет функции, хотя и немедленно предупреждает, что их недостаточно.

Город как скопление объясняется на основании тех функций, которые больше нравились тем или иным исследователям; функция города становится его raison d’être. Во многих случаях изучение морфологии сводится к чистому исследованию функции.

Определив понятие функции, исследователь немедленно получает очевидное основание для классификации: города торговые, культурные, промышленные, военные и т. д.

Хотя здесь я высказываю лишь самую общую критику понятия функции, стоит уточнить, что внутри самой этой системы возникает трудность в определении деловой (торговой) функции. Действительно, в том виде, в каком оно было высказано, это объяснение классификации по функции представляется слишком упрощенным; оно предполагает равную значимость всех функций, что не соответствует действительности. Преобладающей является как раз таки деловая функция.

Деловая функция действительно представляет собой, в терминах производства, «экономическое» объяснение города, которое, отталкиваясь от классической формулировки Макса Вебера, получило особое развитие (на этом вопросе мы остановимся позже). Несложно представить, почему, если принять классификацию города по функциям, деловая функция в своем возникновении и развитии представляется наиболее убедительным объяснением всего множества фактов городской среды и сопрягается с урбанистическими теориями экономического характера.

Но именно из-за приписывания особой роли отдельным функциям мы вынуждены подвергнуть сомнению состоятельность наивного функционализма: действительно, развиваясь в этом направлении, он в конце концов вступил бы в противоречие со своей исходной гипотезой. С другой стороны, если бы факты городской среды могли постоянно обновляться просто при появлении новых функций, смыслы городской структуры, проявленные в ее архитектуре, были бы постоянными и легкоопределимыми. Постоянство зданий и форм не имело бы никакого значения, и роль передачи определенной культуры, элементом которой является город, была бы поставлена под сомнение. Но все это не соответствует действительности.

Однако теория наивного функционализма крайне удобна для элементарных классификаций, и трудно представить, чем ее заменить на этом уровне; поэтому можно предложить сохранить ее как инструмент для фактов определенного порядка, не пытаясь извлечь из нее объяснение более сложных явлений.

Вспомните определение типа, которое мы попытались дать, когда говорили о фактах городской среды и архитектуры, опираясь на мысль Просвещения; от этого определения типа можно перейти к правильной классификации фактов городской среды и даже к классификации по функциям, пока они остаются лишь одним из моментов более общего определения. Если же мы отталкиваемся от функциональной классификации, нам приходится определять тип совершенно по-другому; ведь, отдавая главную роль функции, мы вынуждены понимать тип как организующую модель этой функции.

Сейчас именно такое понимание типа (а следовательно, и фактов городской среды, и архитектуры) как организации определенной функции сильнее всего уводит нас в сторону от постижения действительности.