Архангелы Сталина - стр. 17
А люди какие были? Нынче разве что Воронин близко с ними стоит. С десяти лет определяли судьбу свою, с младых ногтей проводя навигации на качающейся под ногами палубе. Попались бы те люди Маяковскому, вот бы гвоздей наделал. Или из него бы сделали, что скорее всего. Кто говорит, что это из Тихонова цитата? Это который Штирлица играл? Тоже на скобяные изделия пойдет. Ибо суровые будни морские закаляют тело и душу, но не ожесточают их только супротив товарищей своих. Так и делят время в плавании между службой и дружбой. У нас тогда, со времени основания флота, дуэлей между флотскими не было ни одной. Сухопутных же, особенно штабных и лейб-гвардиозусов, дырявили с превеликим удовольствием. Пистолетом или шпагою, но изрядно проредили мы гарнизоны городов приморских.
Будучи в те поры офицером флота, побороздил я моря наши и чуждые достаточно. Гаага, Нант, Брест. А пребывая в пределах туманного Альбиона, стал невольно причиной расцвета поэтического таланта Байрона, ставившего Океан превыше человека. Результатом дуэли нашей стал мой неловкий выстрел, после которого лорд совершенно перестал интересоваться женщинами и посвятил все время свое творчеству.
Да… было время счастливое. А что сейчас мне остается? Смотреть на такса, облаивающего с высокого борта качающихся на волне тюленей и иногда оборачивающегося на меня с укоризною, безмолвно обвиняя в отсутствии обещанных белых медведей. Вот гадство, опять я высоким штилем изъясняться изволил. Тьфу!
Я сидел и предавался скуке, изредка постреливая в чаек из презентованной боцманом тозовской мелкашки. Слабое утешение для такса, уже настроившегося на медвежью охоту. А что еще делать? И я стрелял. Достойное занятие для архангела, разработавшего метод ковровых бомбардировок и успешно применившего его еще в библейские времена. Вот тоже времена были нескучные. Но об этом лучше с Изей поговорить.
Мягкие шаги за спиной я услышал издалека и, узнав походку Берии, повернулся к нему.
– Что ты подкрадываешься, Лаврентий Павлович? Как злой чечен на берег Терека. Тоже зарезать хочешь?
– Зачем? – невозмутимо ответил Лаврентий.
– Ну, не знаю. Может, должность мою занять захотел.
– Угу, – кивнул Берия, – синекуру нашел. Мне и на своем месте хорошо. Опять же – диссертация у меня. А ты развлекаешься, Гавриил Родионович?
– Да какие тут развлечения. Видишь, со скуки чаек стреляю.
– Помнится, кое-кто любил ворон в парке стрелять.
– Точно не я это был. Или ты на что-то намекаешь, товарищ сталинский опричник?
Против ожидания Лаврентий за опричника не обиделся. Наоборот, мне даже почудились за стеклами пенсне пробежавшие быстро смешинки.
– Какие намеки, товарищ архангел? Я в курсе, что тебя там не было. – Лаврентий мечтательно закатил глаза к небу. – А зря.
Я не стал поддерживать запоздалые сожаления Берии. Не успели так не успели. И кто же знал, что оно так повернется? Вместо ответа я вскинул винтовку и выстрелил в ближайшую чайку. Но, к сожалению, промахнулся. Неправы те, кто считает чаек неприкаянными реинкарнациями утонувших моряков. Это, скорее, души утонувших засранцев, которые ни нам не нужны, ни даже вероятному противнику. Жирная, наглая птица прошлась над палубой на бреющем полете, и лишь своевременный порыв ветра спас мою фуражку от гнусного поругания. А чайка сделала вид, что она тут совершенно ни при чем, лениво взмахнула крыльями и закружилась за кормой в стае таких же прожорливых гадин.