Архангельск - стр. 18
Мужичок нас встретил, раскланялись – будьте здравы, и вам не болеть. Потом Афанасий спрашивает у встречающего:
– Поведай, Антон, что так тебя в лодке гостя нашего удивило, ты помор опытный, с иностранцами не раз хаживал.
А этот «опытный» кормчий давай чуть ли не с пеной у рта вещать о железном каркасе и мачте… Кстати, не железном, а дюралюминиевом – это еще раз говорит о его «опытности». Но добил мужичок меня описанием кожаных мешков, надутых воздухом. Так моего Катрана еще не оскорбляли! Слушать дальше этот бред уже становилось неприятно, заигрались вы, мужички, в старину. Ну да мы с товарищем тут проездом.
Прервал поток ахинеи от кормчего, вежливо извинился, сказал, что надо лагерь разбивать, мало ли дождик снова, откланялся. Пока перетаскивал гермы на приглянувшееся мне место под обрывом, этот кормчий заливался как соловей перед двумя стариками, хорошо, что не слышу. Потом потянул их на экскурсию вокруг катамарана. Остальные мужики что-то степенно обсуждали в сторонке, только один подошел, спросил, не нужна ли помощь. Особой щепетильностью в походе стараюсь не страдать, поэтому мы с Прохором лихо перетаскали гермы и натянули тент. Представился он Прохором Никитичем, но на полном именовании не настаивал. Помощник он был средненький, с походным оборудованием совсем не знакомый, так что палатку пришлось ставить одному.
Затем побегал по пляжу, собирая разбросанное, сложил что под тент, что в палатку. Сняли с катамарана обвесы из надувных катков в брезентовых чехлах, положили у будущего костра. Вот кострище Прохор сложил – залюбуешься, еще и мужиков послал пройтись по пляжу за плавником. Выданную мужикам пилу и топор все осматривали с живым интересом – вот ведь действительно край непуганых поморов.
Пока искали дров, поставил на примус кан с водой под чаек. Пришли с экскурсии старички-поповички с мужиком, явно не заслуживающим звания кормщика. Но, какие ни есть, а гости – рассадил их на катки, обещал в скором времени чай и продолжил строгать бутерброды.
Выглядели мои гости тихими и задумчивыми, наверное, все силы на дебаты положили. Прохор освоился, сидит на катке и стругает лучины моим стропорезом. Кстати, в комплекте походной кухни обязательно должен быть свой нож, который только готовкой занимается. Если им начать деревяшки строгать и в сомнительных местах ковыряться – отравиться раз плюнуть, как ни отмывай. Ну да это лирика.
Вода закипела, бросил туда заварки, потушил огонь – топливо надо экономить – и оставил настаиваться. Гости за моим действом смотрят не отрываясь, начинаю чувствовать себя на сцене. Простите, гости дорогие, но кружек у меня только две. Наливаю варево по кружкам для старцев, им по возрасту положено быть первыми.
– Сколько вам сахару положить, батюшки? – обращаюсь к ним, держа в руках кубики сахара. Чего их так передергивает? Может, как-то по-другому положено обращаться? Уж простите меня, городскую чучундру.
– Не надо ничего класть, – говорит задумчиво Афанасий, но с места не поднимается. Ну, да мне несложно – отношу им кружки. Забрав у меня тару, батюшки, не сговариваясь, забрали у меня и по кубику сахара.
Как-то не идет у нас общение: все сидят как новички в чужой компании. Слегка разбавили повисшее молчание пришедшие мужики с дровами, пока пилили да строгали, разговоры худо-бедно заковыляли. Старцы допили чай и откланялись, мол, им надо высочайшему отчитываться – это они что, побегут по рации общаться с руководством, что ли? А с другой стороны, пусть развлекаются, как хотят.