Аргентина. Лейхтвейс - стр. 19
– Глупый мальчишка! Молокосос! С кем связался? С врагами Италии? Будь ты проклят!.. Не слушай их, меня слушай: я не приказывал убивать этого мерзавца Маттеотти, Думини сделал все сам! Я тут ни при чем, понимаешь?
Свою знаменитую бороду Кувалда давно сбрил. Пухлые щеки лоснились от пота, привычный гулкий голос то и дело срывался на визгливый фальцет. Бравый плечистый вояка превратился в стареющего, изрядно полысевшего толстячка, и князь мысленно пожалел его – тоже в последний раз.
– Ты – премьер-министр, – сказал он бывшему товарищу. – Значит, отвечаешь за все, в том числе и за убийц, которых вовремя не схватил за руку. Уходи, Кувалда! Ты не справился.
– Нет! Нет! Нет!..
Тяжелый кулак с размаху врезался в стол.
– Я не могу бросить Италию! Без меня она погибнет, а со мной – только со мной, понимаешь, – она станет великой, величайшей!.. Она вновь станет Империей!
Дикобраз поморщился от бьющего в уши крика.
– Величайшей – это как? Завоюет все от Испании до Сирии? Вспомни, Кувалда, итальянскую армию, она не умеет и не хочет сражаться. Много ли в нашем взводе было таких, как ты, воинственных? Целые полки отказывались подниматься в атаку. Мы не сможем воевать на равных ни с одной армией Европы. Новая война для нас – катастрофа.
– Да! Тут ты прав.
Заскрипел пододвигаемый стул. Кувалда грузно присел, кивнул на соседний.
– Падай!
Князь послушался – и вновь в последний раз.
– Пока это действительно так, Дикобраз. Но я выращу новую армию, народную, фашистскую, мне нужно только время. Я воспитаю молодежь! Сейчас они львята, но скоро станут львами. И тогда весь мир содрогнется!..
Алессандро Скалетта посмотрел бывшему товарищу в глаза.
– Не содрогнется. Италия – очень бедная страна, а из нищих – плохие солдаты. Львов надо кормить… Но даже не это главное. Королевство создали всего полвека назад, сшили из совершенно разных частей, как монстра Франкенштейна. При сильном толчке нитки лопнут. У нас не рабочие борются с буржуазией, а Север с Югом.
Бенито Муссолини вздернул узкие брови.
– Юг? Ты не хуже меня знаешь, что настоящая Италия – только до Рима, а дальше – наша Африка. Проклятье! Там даже разговаривать нормально еще не научились. На Юге нужны проконсулы, концлагеря и массовые расстрелы. Пока у меня связаны руки – из-за таких, как ты. Что б тебя бесы разорвали, мальчишка!.. Скажи своим подельщикам: я предлагаю мировую. Банда Думини пойдет под суд и получит свое, а вы распускаете блок и отзываете меморандум. Учти, король все равно на моей стороне. Ну, Дикобраз, будь умницей, не дури!
– Нет! – ответил своему бывшему товарищу Алессандро Скалетта. – Мы пойдем до конца.
Кувалда засопел, потянулся вперед, словно желая ударить, но внезапно улыбнулся.
– Тогда не жалуйся, берсальер! С врагами я не церемонюсь.
Князь взглянул удивленно.
– А когда я жаловался?
За порогом был лес, настоящий, сосновый, пахло смолой и горячей хвоей. Лейхтвейс, бросив полотенце на перила маленькой веранды, присел прямо на ступеньки. Зарядка сделана, завтрак – через полчаса, а дальше долгий-долгий день, совершенно свободный, не занятый ничем.
Благодать!
Фанерные летние домики стояли посреди большой поляны. Чуть дальше – тоже дом, но побольше, на четыре окна, над крышей – высокая железная антенна. Забор конечно же есть, как и ворота с караульными, но с поляны не увидеть, они дальше, в лесу. Если же взглянуть со стороны, учебный центр Абверштелле «Кенигсберг» ничем не отличался от туристической базы общества «Сила через радость». Почти все – в гражданском, никто не тянется по стойке «смирно», даже звания в приватных разговорах не принято упоминать.