Аргентина. Квентин - стр. 34
Мухоловка улыбнулась, поглядела на Шарля, поправила ему шляпу.
– Положи мне в гроб коробочку с леденцами.
– Нет, – решительно заявил Уолтер. – Не запомнил, ребята. Давайте еще раз!
– Тони Курц, – улыбнулся тот, что повыше.
– Андреас, – подхватил невысокий, – Хинтерштойсер. Повторить? Хин-тер-штой-сер. Слушай, а может, просто по именам? Тони и Андреас. И Вальтер.
– Годится!
Тони и Андреас выскочили из «Понтиак-кемпера» как чертики из табакерки – не через дверь, а из люка на крыше. Залихватски свистнули, спрыгнули на траву. Увидев встречающих, попытались принять серьезный вид, но без особого успеха.
– Моя непобедимая армия, – с явным удовольствием прокомментировал доктор Ган. – В плен не сдаются. И не берут.
Уолтер и страж порядка переглянулись. Ларуссо всмотрелся, скрестил ручищи на груди.
– Стало быть, синьоры в самоволке?
Молодой человек и сам успел заметить характерные короткие стрижки. Армейские парикмахеры, как и полицейские, всюду одинаковы.
Братья из ларца переглянулись, приняли стойку «смирно».
– Никак нет, герр сержант! В законном отпуске. Честно!
– Так я и поверил, – Никола Ларуссо громко хмыкнул. – Вот что, личный состав! Деревья не рубить, к девушкам не приставать, ночью песни не горланить. И насчет выпивки – чтобы, значит, в меру.
– Та-а-ак точно-о!
– Ребята действительно в отпуске, – вмешался Отто Ган. – Сумел командира части уговорить. А пить мы не будем. Андреас и Тони спортсмены, лучшие альпинисты Германии.
– Ну, не то чтобы лучшие… – вставил Хинтерштойсер, но не слишком уверенно.
– То есть как пить не будете? – прогудел сержант. – Вы, доктор, традиции не нарушайте. Вечером подъеду, и отметим. А чтобы мне, как старшему по званию, не напрягаться, одного орла с собой заберу. Пусть бутылки грузит.
– Вхожу в долю, – Уолтер достал бумажник.
– У нас здесь, господа, научная экспедиция, – железным голосом отчеканил доктор Ган. – Никаких пьянок, гулянок и песен за́ полночь! Дисциплина и порядок!.. Мы сюда работать приехали.
И тоже достал бумажник.
– Если я буду вас называть по имени, отношения между Германией и США не сильно ухудшатся? – поинтересовался доктор Ган.
– Не сильно, – рассудил Уолтер. – А вас, стало быть, доктором?
Немец поморщился.
– Скажите еще «герром доктором». Вы же гражданин свободной страны! Зовите по имени, я не настолько вас старше. Не так давно я был обычным коммивояжером, стучался в двери и предлагал купить детскую Библию. Кстати, у вас превосходный «лаузицер». И вообще, Вальтер, вы по виду настолько совершенный ариец, что мои коллеги из Аненербе[27] охотно изготовят из вас чучело для нашего музея.
С Никола Ларуссо уехал Тони. Хинтерштойсер, помахав им вслед, принялся резво выгружать вещи из кемпера. Перри и бывший коммивояжер отошли в сторону, чтобы не мешать.
– Итак, Вальтер, – доктор улыбнулся. – Как я понимаю, привезли?
– А как же! – кандидат в экспонаты приосанился. – В целости и сохранности, э-э-э… Отто. Там еще бумаг куча, на каждой расписаться придется. Все в чемодане, я не зря его с собой таскаю. Сейчас займемся?
Доктор взглянул серьезно.
– Да, сейчас. Пойдемте в кемпер.
…Тяжелый пакет, желтая оберточная бумага, бечевка, сургуч. Еще один, похожий, словно близнец. Доктор взял в руки верхний, подержал, положил обратно.
– Тяжеленький! У меня, впрочем, не легче.