Арестовать и влюбиться - стр. 18

– Поехали.

Он помогает мне сесть на сиденье. Я в не самой удобной позе, с учётом, что левая рука пристёгнута к дверце.

– Никуда не сбежишь.

Тон Стаса звучит как растекающийся нагретый мёд.

– Ты в курсе, что похищение – это статья?

– К концу поездки, ты и сама будешь не против.

– Самонадеянно.

– Сейчас проверим.

Он садится за руль. Сам пристёгивает мой ремень безопасности.

– Отстегни меня.

– Не сейчас.

– Сейчас, Рубцов. Я не преступница, чтобы ты так со мной поступал.

– Знаешь, это больше для моей безопасности, – он широко улыбается и выезжает на дорогу.

– Ну ты и козёл.

– Не спорю. Я облажался. Но если тебе интересно, мы вчера весь день разрабатывали операцию и там, где мы были, сеть не ловила.

– Это всё отмазки, Стас.

Я демонстративно закатываю глаза, будто он это видит.

– Я освободился уже ночью. Звонить тебе во втором часу было бы крайне эгоистично.

– Ага, а утром собака погрызла твой дневник. Поэтому сегодня ты решил, что можно выгулять и другую даму?

– Это работа, Кать. Должен был идти опер, но подозреваемая почему-то на него не клюнула, пришлось импровизировать. Я сам не ожидал, что попаду в такую засаду.

– А операция заключалась в чём? Угостить ужином и уложить в постель?

– Это был план твоего Димулика, а мой … В общем, другой.

– Ясно всё.

– Да не ясно! – взрывается Рубцов и бьёт по рулю.

– Ух какие мы злые, – я передразниваю его, – а куда мы вообще едем?

– Ставить клеймо, раз поцелуев тебе мало.

– Ага, щ-щ-щас!

В моей голове он почему-то делает это клеймо не эротическим способом, а раскалённой железкой.

В ответ Стас бросает на меня хитрый взгляд. Ой не к добру это. Кладёт руку на моё колено и легонько касается внутренней части бедра.

– Убери руку!

Я сжимаю ноги. Но Стас с усмешкой продвигается выше, задирая узкий подол.

– Какое неудобное платье на тебе сегодня.

Говорить мне трудно. Тело, истосковавшееся по ласке, реагирует весьма однозначно.

– Рубцов, не смей! – шиплю как змея.

Я дёргаюсь, браслет наручника впивается в руку довольно болезненно. Но неожиданно для самой себя, обнаруживаю, что меня это не злит, а заводит. Это что за предательство, тело?

– Я аккуратно, тебе понравится.

Щекочущее касание останавливается на середине. Мы заезжаем во двор многоэтажки. Стас паркуется, глушит машину и поворачивает ко мне.

– Кать. Скажи честно, я тебе нравлюсь?

Не думая ни секунды, выпаливаю:

– Нет.

– Врёшь. Только не пойму почему.

– Ты не сдержал слово.

– И я ещё раз за это извиняюсь.

Стас тянется к моей двери, прижимается ко мне телом, я втягиваю носом его запах. Еле уловимый сладковатый смешивается с его собственным. Вкусно, зараза. Щёлкает замок наручника, и моя рука освобождается. Стас выпрямляемся, берёт мою левую руку и глядя мне в глаза покрывает мелкими поцелуями след от металла.

– У тебя зрачки расширились, – шепчет он, – сбилось дыхание, пульс участился. Чёрт возьми, я сейчас спущу в штаны от того, какая ты сейчас… Особенно с этой смазанной помадой.

Я распахиваю глаза и опускаю козырёк, чтобы увидеть своё отражение. Щёки разрумянились, а стойкая помада всё же немного поплыла по краям. А когда он успел её вытереть со своего лица?!

– Красивая… Пошли.

Я знаю, что должна сейчас решить для себя будет ли продолжение вечера. Потому что для меня очевидно обратного пути не будет.

– Идём?