Арбитражный десант - стр. 8
– Иван Васильевич, у нас как бы засада, – привычным своим немного капризным баском всеобщего любимца произнес он. – Опять эта оглашенная заявилась. Совершенно отвязная тетка.
«Оглашенной» и «отвязной теткой» была Манана Юзефовна Осипян, генеральный директор кондитерской фабрики «Юный коммунар», жемчужины банковского холдинга.
Из приоткрытой двери конференц-зала донесся низкий гортанный звук с какими-то металлическими вкраплениями, – словно ножом по сковородке скребанули.
– О, слыхали? – ткнул в ту сторону Андрей. – Она там Керзона поедом пожирает. Похоже, до потрохов добралась. Может, подключитесь? Он подпустил в интонации кавказского акцента:
– А то ведь можно потерять человека. Так просто-таки стоит вопрос.
О том, что появилась куда более серьезная угроза потерять Керзона, ни Дерясин, ни Кичуй до сих пор не знали. Рублев, Керзон и начальник банковской безопасности Подлесный договорились держать информацию о киллерском заказе втайне, – дабы не нервировать остальных.
Рублев вздохнул с шутливой обреченностью, подхватил дочь под локоток и шагнул туда, откуда доносились звуки перепалки.
В конференц-зале, в уголке огромного овального стола для совещаний, расположились трое.
Двое вдавившихся в кресла мужчин: дородный президент банка Керзон и вице-президент Кичуй, – и нависшая над ними хрупкая женщина – Манана Юзефовна Осипян.
– Здравствуйте, здравствуйте, дорогая Манана Юзефовна, – с фальшивой радостью воскликнул Рублев. – Опять чем-то вас огорчили?
Осипян разогнулась, тряхнула забранными в кичу смоляными волосами. Несмотря на сорок четыре года, она сохранила стройную фигурку и выглядела бы совсем молодо, если бы не мешки под глазами, бурые, будто спитые чайные пакетики. Да и сами сочные глаза смотрели устало и как-то озлобленно.
Во всяком случае улыбка Рублева не сделала ее более дружелюбной.
– Еще один сказитель явился, – констатировала Осипян.
Керзон ехидно склонил голову в сторону Рублева, как бы передавая венец мученичества.
– Что вас привело на этот раз? – все с той же приветливостью полюбопытствовал Рублев.
– Вот, – Осипян ткнула плохо прокрашенным, желтоватым ногтем курильщицы в лежащий буклет «План финансового оздоровления банка «Возрождение».
– Разве в нем что-то неясно?
– Мне главное неясно: как именно банк собирается заново запуститься.
– Может, вам экономиста нанять, чтоб объяснил? – съязвил Кичуй, при виде подмоги приободрившийся.
– Вот вы и объясните. Всё больше пользы, чем зубы скалить.
Она опустилась на стул. Указала Рублеву на место подле себя.
– Как член Наблюдательного совета и как глава кондитерского объединения имею я право лично выслушать, каким боком кризис в банке обернется для меня?
– Имеете, – покладисто согласился Рублев, усаживаясь. Он огляделся, решая, кому поручить разъяснения. – Может быть, я? – вызвалась Инна, которая ночами помогала мужу шлифовать программу.
– Это еще кто? – изумилась Осипян. – Почему секретутки вмешиваются в наше совещание?
Инна посерела. Рублев нахмурился.
– Это не секретарша, – поспешил Керзон. – Это мой помощник. И она в курсе всех деталей.
– Все равно – ее дело десятое: протоколы вести да справки подкалывать. Я хочу всё услышать от первых лиц банка, – не отступилась Осипян.
Нижняя губа Рублева, предвестник вспышки гнева, заползла на верхнюю. Скандальная Манана ненароком угодила в самое уязвимое его место – оскорбила дочь. И запасы рублевского добросердечия разом иссякли.