Араб Пётр Великий - стр. 38

– Прокол на проколе, – пробормотал я. – Но мне же простительно… Я же не в своём уме.

Теперь я понимал, почему я оказался на Английском паруснике с соответствующими документами от короля Англии Генриха Восьмого. Вспомнил, как мы заходили в Джиду – порт Мамлюкского Султаната, куда заход португальским судам был закрыт. Вспомнил, как вручал губернатору письмо Генриха Восьмого для султана Кансух аль-Гаури и свои верительные грамоты.

Вспомнил, как посещал гробницу Хаввы, прародительницы всего человечества, и как пытался найти, помеченные на карте ориентиры, привязанные к ней.

Я высчитал нужное мне место, но на нём стояла не ещё одна гробница – некрополь Марии, как было указано на карте, а чьё-то заброшенное жилище. Выгрузив порох – подарок султану от «Генриха Восьмого» – мы простояли в Джиде трое суток, а я перерыл в «сакле» и под ней весь песок. Единственной пользой от нашего захода в этот порт стала зарисовка строящейся вокруг города крепости.

Но, узнанное мной, меня, как не странно, не смутило. Интриги и приключения, это самое моё. А тут, оказывается, ещё и вражда между монашескими орденами. То, что доктор прописал от скуки.

* * *

– Рассказывай.

– Все четверо прошли в постоялый двор «Пьяная Лошадь». Это на запад от порта в трёх кварталах. Они сели за стол и заказали вина и мяса. Мы тоже вошли следом и тоже заказали. Они сидели миро разговаривая, но примерно через три склянки дон Дуарте, вдруг ударил сначала одного кинжалом в горло, потом другого, но попал ему в плечо. Третий господин ударил дона Дуарте кинжалом в спину, а второй добил его ударом кинжала в грудь.

– Какие благородные люди, – сказал я, чуть качнув головой. – Какие здесь удивительные порядки! Рыцарские кодексы забыты? И что дальше?

– Дальше пришла городская стража и увела двоих господ с собой, а за двоими вскоре приехали на повозках родственники. Но, похоже, тем первым ничего не будет. Они с Дуарте подписали соглашение о добровольном поединке.

– Понятно. Молодец Кортес. Иди отдыхай.

Теперь у меня осталось два соперника, но вызова я от них не получал, поэтому мог распоряжаться собой по своему усмотрению. И я пошёл спать.

* * *

Однако утром распорядиться собой по своему усмотрению я не успел. Едва рассвело и пробили шестичасовые склянки общей побудки, вахтенный крикнул:

– Аларм!

Я с удивлением прислушался. Ничего. Прикрыл рассматриваемые мной карты скатертью. Аккуратно выглянул из двери каюты на палубу и увидел на причале группу военных, а на палубе своих вооружённых до зубов матросов.

Моя каюта занимала всю верхнюю кормовую палубу. Китайцы народ щепетильный и свою знать предохраняют от контактов с рядовыми гражданами. Так и на корабле. Рулевое отделение находилось на уровне шкафута. Выше находились офицерские каюты. Ещё выше – каюта капитана корабля и особы, приближённой к императору. Корабль явно делали по спецпроекту.

Верхние каюты имели свои индивидуальные выходы, но соединялись дверью. Впрочем, назвать каютой апартаменты посла у меня желание пропало, как только я вошёл вовнутрь. Три основные комнаты и две для прислуги занимали девяносто процентов площади кормового пространства, а это около трёхсот квадратных метров. Каюта же капитана по размеру была не больше моей на каракке.

Так как прислуги у меня, как и самого капитана, не было, вся верхняя палуба кормовой надстройки принадлежала мне. Но ни помощник, ни младшие командиры не роптали, потому что по сравнению с условиями на европейских кораблях, они жили в шикарных. Все тридцать человек экипажа спокойно размещались в кормовой надстройке. Поэтому наши трюма были под завязку забиты товаром и припасами.