Апостол Судьбы - стр. 17

В таком заведённом состоянии я почти и думать забыл о своём жутком ночном видении. Оно почти выветрилось из памяти, словно было обыкновенным страшным сном.

Наконец время пришло, мы с Игорем и Антоном приехали в Талнах. Но внедорожник встал в сугробе. Намертво. Как ни толкали мы его, и сзади, и спереди, как ни умолял и ни матерился Игорь, как ни работал педалями Антон, ласково призывая железного коня к упорству, всё без толку. Внедорожник лёг на пузо, колёса ушли глубоко под снег среди заезда во двор, а лопату мы, как назло, не купили. Ни одной машины поблизости не было. Таких отчаянных, как мы, на дорогах единицы.

‒ Да что же это за едрёна мать такая! ‒ зарычал Игорь, воздев руки к тёмному небу. ‒ Мы, воскресшие апостолы высших сил, не можем противостоять какому-то ветерку со снежочком!

Машину покачивало от бокового ветра, и Игорь получил по лицу порцией снега. Антон приоткрыл дверь и крикнул:

‒ Хватит там причитать! Залезайте в маши…

Резкий порыв выхватил дверь из его руки и со стуком, от которого у любого автолюбителя ёкнет сердце, едва не сорвал с петель. Антон попытался её закрыть, но ветер имел на нашу дверь свои планы. Я бросился на помощь, пока её не оторвало к чёртовой бабушке. На переднем крыле осталась вмятина.

С минуту мы молча сидели в салоне и смотрели на стены снежных вихрей, окружающих нас со всех сторон. Машину качало, как колыбель, темно, видимости никакой. И надежды на скорое спасение тоже.

‒ Прежде чем меня четвертуют… разрешите написать завещание, ‒ мрачно вздохнул я, чувствуя приближение катаклизма.

Антон тоже вздохнул.

‒ Ничего. Мы поехали выполнять свою работу. Будем считать это издержками профессии.

Вздохнул и Игорь. И с тихой надеждой поинтересовался:

‒ За вредность молоко полагается? Успокоительное? Сто грамм?

‒ Сколько там время, Никита? Полина скоро освободится? ‒ глянул на меня Антон в зеркало заднего вида. Я полез по карманам и застыл с каменным лицом. ‒ Ты чего?

‒ Я… кажись, телефон потерял.

Игорь звучно шлёпнул себя по лбу.

‒ Только не говори, что выронил куда-то в снег!

‒ Не говорю. Но такая вероятность есть.

Антон молча стукнулся лбом об руль.

Искать лёгких путей на этот раз не получилось. Телефон стоял на беззвучном режиме, и просто позвонить на него, чтобы найти по рингтону, оказалось мало, а вибрации не было слышно из-за воя вьюги. Втроём мы ползали по снегу вокруг машины минут, наверное, пятнадцать, пока мне в макушку не прилетел запущенный Игорем снаряд.

В салон сели, как три снеговика, не потрудившись отряхнуться. Настолько надоело получать снегом по рожам. Я скинул с себя облепленные белыми комьями шапку и перчатки и принялся протирать несчастный телефон. Корпус оказался холодным, как кусок льда, и телефон не желал включаться.

Антон и Игорь настороженно обернулись ко мне, и я развёл руками.

‒ Замёрз!

‒ Изнеженный яблочный американец, ‒ цокнул Игорь, покачав головой. ‒ Суй в подмышку и грей, чего сидишь?

– Зачем, если есть печка… – указал было я на панель.

– Чтоб неповадно было. Грей давай, – не уступал в непреклонности Игоря Антон.

Делать было нечего. Пока я шипел от холода в подмышке, Антон посмотрел на свой телефон и озадаченно сказал:

‒ Время почти без пяти шесть.

‒ Твою ж!..

Я сунул телефон во внутренний карман куртки и принялся натягивать покрытые снегом шапку и перчатки.