Апостол Смерти - стр. 29
И в правду. Сколько времени я разгуливал по городу без единой возможности подержать что-то в руках и даже не додумался порыться в собственных карманах!
В куртке, кроме ножа, ничего не было. Будь там что-то ещё, я бы давно уже это нашёл, благодаря привычке ходить со спрятанными в карманы руками. Во внутреннем тоже оказалось пусто, а вот в джинсах я отыскал старую, но ещё рабочую зажигалку.
Демид поставил на полку рамку с моей фотографией, сел на корточки и стал раскладывать из сумки свой некромантический арсенал. Удобно, что моя ячейка оказалась в одном из нижних ярусов.
Скоро напротив колумбария был изображён круг из рассыпанной кладбищенской земли, рядом лежал уже знакомый мне человеческий палец, а некромант читал про себя свой старинный дневник. Иногда он тихо проговаривал непонятные слова, точно пытаясь их запомнить, несколько раз повторял их шёпотом, приплетая некие полуразличимые фразы, и снова углублялся в чтение.
Через несколько минут он поднял с земли блестящий кинжал, закатал левый рукав куртки, лёгким движением сделал надрез у своего локтевого сгиба, и на кладбищенскую землю покапала кровь.
Я был настолько ошарашен этим неожиданным действием, что первое пришедшее на ум многогранное слово застряло в глотке. На руке Сумрака оказалось ещё несколько старых шрамов.
Когда кровь почти перестала капать, некромант поднял человеческую кость, выпрямился во весь рост и приказал:
– Баланецкий Никита Андреевич, пришедший в мир двадцать второго ноября тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года от Рождества Христова, и покинувший его тринадцатого апреля две тысячи девятого года от Рождества Христова, – услышь меня и войди в магический круг.
Официально властный тон произвёл невыразимое впечатление, и я почувствовал себя виновником некоего торжества, предметом загробного таинства. Как на сцену перед публикой, покорно переступил границу круга, потоптался и развёл руками.
– Ну… вошёл.
Некромант поднял выше раскрытую книгу одной рукой, а той, что продолжала истекать кровью, вознёс человеческую кость и стал зачитывать непонятные потусторонние слова.
И опять это произошло. Снова будто бы один за другим меня стали оглушать голоса одного человека. Его шёпот, бормотание, властный глас, монотонный ропот, отдалённый нарастающий крик – всё одновременно звучало в моей голове и норовило разорвать меня изнутри на молекулы.
Я вцепился руками в голову. Сколько ещё это будет продолжаться?! Я пытался закричать, потребовать остановить это, но не мог воспроизвести ни единого звука. Хор одного некроманта крепнул и множился, становился всё оглушительнее, слова неестественно ускорялись и вот, обратились в нечленораздельный гул, а мои муки уже достигли предела.
– ТАК ИСПОЛНИ ЖЕ МОЮ ВОЛЮ! – с внезапной чёткостью прокричали все голоса, и в этот миг мне на грудь будто бы свалилось что-то большое и тяжёлое, и в полной тьме зазвенела тишина.
Ни единого проблеска в непроглядном мраке, ни одного звука. Я не смел пошевелиться, боясь понять, что от меня ничего не осталось, что шевелить уже нечем, и меня самого больше нет. Опять, и теперь окончательно. Мне страшно это осознавать.
Но вот я понимаю, что всё ещё чувствую себя. Подо мной твёрдая поверхность. Кажется, лежу на спине. По крайней мере, у меня ещё есть спина! Набираюсь смелости, делаю одно движение, второе, третье, и понимаю, что у меня есть ещё и руки, ноги и голова. Вот что значит счастье!