Апология дворянства - стр. 28
Число «угнетаемых российским самодержавием» евреев росло непрерывно и чрезвычайно быстро. В эпоху первых разделов Речи Посполитой (1772—1795) их насчитывалось только в Литве, Волыни и Подолье около миллиона человек, еще не менее 200 тысяч жило в т. н. Царстве Польском, в общей сложности – примерно 1,3 млн. Но уже в 1850 г. на долю российских евреев приходилось 50% всего мирового еврейства68, и это не считая караимов, раббанитов, грузинских, бухарских, молдавских и горских евреев. В 1897 г. в Империи было уже 5.060.000 евреев. А в 1917 г. – и вовсе 7.250.00069.
Итого всего за 140 лет (1775—1917 гг.), если русские выросли числом примерно втрое, то у евреев – почти семикратный рост, даже несмотря на усиленную эмиграцию!! Еврейская община России была во всех отношениях главной в мире, определяла судьбы мирового еврейства.
Самые большие проблемы столь бурный рост евреев доставил, конечно же, самой России, где им были созданы тепличные условия. Последствия еврейской экспансии в экономику и систему образования России были колоссальны. Главное из них в том, что, поскольку правительство изначально видело угрозу данной экспансии для коренного населения страны, оно было вынуждено постоянно принимать определенные меры для ее сдерживания. Тем самым создавая из богатых и образованных евреев, стремящихся ко всей полноте могущества и влияния в России, самую настоящую контрэлиту, заинтересованную в смене строя и режима – со всем, что из этого вытекает. И не только из богатых и образованных, увы. Но и из бедных и темных евреев, всеми силами души стремящихся, однако, к образованию, богатству, положению в обществе, могуществу, влиянию, власти. А таких были многие сотни тысяч, особенно среди молодежи. Реальная и потенциальная контрэлита России: вот во что превратилось российское еврейство за сто лет проживания в теле России. Но контрэлита всегда стремится стать элитой и ради этого готова на все, даже на революцию.
Дело еще и в том, что в начале ХХ века 56% в тех же технических вузах уже составляли крестьянские дети. Получилась гремучая смесь. Главная движущая сила, пушечное мясо грядущей «социалистической» революции – русская крестьянская масса, предельно напуганная и раздраженная развитием капитализма в деревне, а потому заряженная на коммунизм и на анархизм (бунт, попросту) – посылала в города на учебу своих сыновей и дочерей. Но в России с 1880-х гг. наблюдался непрерывный кризис перепроизводства интеллигенции, карьерные возможности для которой были стеснены. Так что, по статистике, уже со второго курса свежий студент, не ожидавший в будущем для себя ничего хорошего, норовил идти не в мирную профессию, а в революцию, иже в российских условиях неизбежно оборачивалась тотальной крестьянской войной. И уже со студенческой скамьи русская революционная молодежь в городах получала себе еврейских вождей. Социальная война, таким образом, повседневно скрещивалась с войной этнической. Поначалу лишь в верхушечном своем слое (студенчество, интеллигенция), но с началом первой мировой дело дойдет и до низов, до масс.
В этом и была главная проблема, порожденная взрывным ростом количества евреев в России. Ибо все вышеназванное создавало предпосылки для той этнической войны (русско-еврейской), гипотезу которой, выдвинутую в свое время историком С. Н. Семановым, я разделяю.