Анжей и тетушка Стефания - стр. 7
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Анжей, ты не держишь слова, – выговаривает Анжею тетушка. – Пан Валежак специально пришел, чтобы с тобой заниматься, а ты шляешься неизвестно где.
– Простите, тетушка у меня совсем из головы вылетело. Я бежал со всех ног…
– Вылетело из головы? – переспрашивает пани Стефания и отодвигает тарелку с солянкой в сторону. – Анжей, изволь встать к конторке.
– Тетушка, я прошу прощения у вас и пана Валежака…
– Это само собой разумеется, – обиженно говорит тетушка. – Гражина, будь добра, голубушка, принеси-ка со двора… Хотя нет, постой!
Взгляд пани Стефании останавливается на утятнице с тушеным мясом, стоящей посреди стола. Из утятницы торчит кухонная лопатка с ухватистой длинной ручкой.
– Вот, возьми, – говорит тетушка и, достав из утятницы лопатку, протягивает горничной.
Стоя подле конторки, Анжей смотрит, как Гражина вытирает кухонную лопатку салфеткой. Вздохнув, он ложится животом на конторку, расстегивает пояс, и стаскивает штаны.
Долговязая Гражина в темном строгом платье подходит к конторке. Она грустно улыбается Анжею и хлопает лопаткой по себя ладони. Анжей поглядывает на лопатку с опаской, она выглядит тяжелой, увесистой и ручка у нее удобная.
– Впредь будь так любезен, не опаздывай к обеду. Особенно если у нас гости, – говорит ему строго пани Стефания.
– Тетушка, я вам обещаю, это больше не повторится.
Гражина, примеривается и слегка шлепает его кухонной лопаткой. Потом отводит руку и шлепает уже по-настоящему. Лопатка с треском впивается в ягодицы.
– Ох… – стонет Анжей и приседает возле конторки.
Да, лопатка тяжелая и жжется так, что мало не покажется. Хорошо хоть Гражина дает ему время передохнуть, а иначе порка превратилась бы в сущую муку.
Еще шлепок, еще и еще.
Анжей мычит сквозь стиснутые зубы и елозит на конторке. Тетушка с обиженным и строгим лицом следит за наказанием, откинувшись на спинку стула. Тем временем, пан Валежак с аппетитом кушает солянку. Это солидный господин лет пятидесяти в старомодном сюртуке и белой сорочке. У Казимира бритая голова и рыжая бородка с усами. В глазу у пана поблескивает монокль. На шее повязан галстук – бабочка в красную клетку.
С каждым ударом лопатка жжет все больнее. Анжею кажется, что еще немного, и у него на заднице лопнет кожа.
– Тетушка, довольно уже!… Тетушка!
– Довольно? – переспрашивает пани Стефания и удивленно поднимает брови. – Нет, Анжей. Я хочу, чтобы ты отнесся серьезно к моим словам.
И тяжелая буковая лопатка снова с треском ложится на ягодицы Анжея. Он коротко вскрикивает, наваливается грудью на конторку и стучит по полу ногами.
– Инга! – окликнула тетушка зазевавшуюся горничную. – Хватит уже ворон считать!
– Простите, пани, – извиняется Инга.
Она берет со стола графинчик и разливает по рюмкам сливовицу.
– Жжется, сил нет! – жалуется Анжей и принялся растирать рукой ягодицы.
– Это всего лишь кухонная лопатка, – укоряет его тетушка. – Прояви хоть немного мужества.
Гражина грустно улыбается и снова шлепает Анжея.
– Признаться, я люблю деревню, – говорит пан Валежак, взяв в руки рюмку. – Здесь тихо, нет городской суеты. Да-с… А воздух какой! Березовый лес, речка, птички поют…
– Совершенно с вами согласна, пан, – говорит тетушка.
Пани Стефания и Казимир выпивают сливовицы.
– Тетушка, ну довольно уже! – дрожащим голосом просит Анжей. – Я вам обещаю… Я больше никогда…