Антиваксеры. Книга 1. Грустный праздник - стр. 21
Итак, для проверки весьма удачно подвернулся один из городских бизнесменов, владелец сети местных магазинчиков, и по совместительству ярый антиваксер. Когда общественное мнение еще не определилось с отношением к вакцинации, он громче всех кричал на митингах и ежемесячно переводил в партийный фонд небольшую для него, но заметную для антиваксеров сумму. Когда-же общественное мнение в Шахтинске переметнулось на сторону вакцинаторов, он стих, перестал ходить на митинги, стал задерживать взносы, а в один прекрасный день подошел к Ивану Ивановичу и начал рассказывать, пряча глаза и запинаясь, жалостливую историю о том, как тяжело вести бизнес, как федеральные сети душат мелких местных предпринимателей, и что он, к огромному своему сожалению, больше не может перечислять взносы в партийный фонд, да и вообще бизнес отнимает уйму времени и сил, поэтому наверное ему придется выйти из партии, хоть в душе он и остается ее самым горячим сторонником, и т.д., и т.п…
Секретарь антиваксеров ничего не ответил на эту полную боли и страдания речь, но в тот же вечер бизнесмена навестил Штык. Видимо он имел какой-то дар убеждения людей, поскольку после его визита предприниматель возобновил платежи, а насчет выхода из партии больше не заикался, хоть и обходил теперь десятой дорогой и митинги в целом, и Ивана Ивановича в частности. Но деньги исправно продолжал переводить, а другого от него и не требовалось.
После еще нескольких блестяще выполненных поручений Штык занял доверенное место в партии. И поэтому именно его Иван Иванович отправил сегодня с Олегом для того, чтобы отомстить Бабушкину. Секретарь целых три месяца жаждал мести, но все никак не подворачивался подходящий кандидат для участия в операции устрашения. Понятно, что Иван Иванович не собирался убивать своего оппонента. Он хотел лишь припугнуть его, отомстить за все страдания, причиненные глупой статьей, и дать понять Андрею Николаевичу, о чем можно писать в своей желтой гнусной газетенке, а каких тем касаться не стоит.
Но кто мог предсказать поведение Бабушкина после чтения приговора и щелчка пистолета? А вдруг он побежит жаловаться в администрацию, полицию, ФСБ, а те развернут бурную деятельность и начнут искать незадачливого убийцу? Поэтому на роль киллера нужен такой человек, которого потом в случае чего можно безболезненно слить властям, а никчемный Олег прекрасно для этого подходил. Задачей же Штыка было проследить, чтобы операция прошла без сучка и без задоринки, а самому остаться в тени, ведь никакой информацией о нем полиция не обладала, а Кузнецов, кроме клички, ничего о напарнике не знал.
Тем временем Штык заговорил, отвечая на заданный ему вопрос о смерти главного редактора Зари.
– Моя вина. Я заранее вытащил обойму. Но забыл о патроне в стволе, не проверил. Кузнецов прочитал приговор, я дал ему пистолет, Олег выстрелил и убил Бабушкина.
– Да что ты мне рассказываешь, – закричал обычно невозмутимый секретарь, – из этого пистолета разве можно выстрелить?
– У Смирнитского сегодня какая-то проверка в музее, он не смог мне вынести ТТ, – объяснил Штык, – и я пошел на операцию со своим оружием.
Одним из членов партии был сотрудник местного краеведческого музея Вилен Егорович Смирнитский, работающий там еще дольше, чем Беккер у себя в прокуратуре. Именно он, имея неограниченный доступ к запасникам, притаскивал с работы для подобных операций старый деактивированный пистолет ТТ, который умел устрашающе щелкать, но стрелять совершенно не мог.