Антираспад - стр. 50
Скоро Галактика изменится, и это будет заслуга Зеруата, Ответственного по Безопасности Теневого Сената Раглоссы. Он отыскал футляр с зондом, в футляре также лежит листок с некой схемой… Шифровка, но, похоже, она содержит информацию о том, где находится пульт Нуль-Излучателя. Не пройдет и года, как несовершенные миры исчезнут. О, это нельзя назвать агрессивным действием, вовсе нет… В истории бывали прецеденты: Империя эпохи становления уничтожала колонии, не желавшие покориться. Не говоря уж о богах древних религий – случалось, те устраивали геноцид, одним махом истребляя все человечество, за исключением горстки праведников. Раглосса всего лишь идет по их стопам. Истинно мудрые не могут спокойно жить бок о бок с порочными и неразумными.
Мимо проносились машины, на тротуарах царило обычное для Венеды вечернее столпотворение, вспыхивали и гасли причудливые вывески. Зеруат знал, что дни этого мира сочтены. Равно как и дни множества других агрессивных миров. Наглый желтоглазый кот с порванным ухом, который ему досаждает, тоже исчезнет… Зеруат испытывал умеренную жалость к сотрудникам «Антираспада», но в то же время сознавал, что спасти их нельзя: они плоть от плоти этого обреченного мира, они слишком опасны, чтобы пустить их на Раглоссу. Они уйдут в небытие вместе с остальными, такова их судьба. Покосившись с невольной грустью на своего телохранителя, сидевшего за рулем, Зеруат попросил:
– Домой пока не надо, я хочу посмотреть ваш город. Только выбирайте, пожалуйста, улицы с тихим движением.
Теперь, когда участь Валены и всех ей подобных миров была предрешена, ему стало легче выносить здешнюю сутолоку. Возник даже некоторый интерес: ведь он – последний очевидец. После того как Раглосса останется одна в обновленной Галактике, лишь в его памяти сохранятся уникальные фрагменты прежней жизни, многоликой и дисгармоничной.
Норберт свернул на проспект, надвое рассеченный аллеей с изящными арками, скамьями, абстрактными скульптурами – все из мрамора, смутно белеющего в сумерках; голые деревья вырисовывались на фоне приглушенной белизны с графической четкостью. По обе стороны проспекта стояли древние высотные здания, покрытые потеками, обшарпанные, не оживленные даже рекламными щитами (закон возбранял вешать последние на государственные учреждения).
– Памятник Империи? – спросил Гестен.
– Да. Этой аллее больше тысячи лет.
Клиент смотрел в окно с непонятной грустью. Потом еле слышно пробормотал:
– Совершенная работа. Жалко все это утратить…
– За Белой аллеей следят реставраторы, – успокоил его Норберт. – Все-таки достопримечательность. Вот дома – другое дело. У нас так: пока что-то не развалилось, его чинить не станут.
– Вы проверяли, нет ли «хвоста»? – отвернувшись от окна, спросил Гестен уже другим тоном – строгим и деловитым.
– Ага. Нет. А почему должен быть «хвост»?
– Потому что все они хотят присвоить мою коробку, – прошептал клиент.
– Кто – они?
– Коллекционеры, я же вам объяснял, – по его лицу прошла не то судорога, не то гримаса. – После распада Империи образовалось много агрессивных сообществ. Вы слыхали, например, про Слак?
– Рабовладельцы. – Это все, что Норберт знал о Слаке.
– Чудовищный, негуманный мир, – кивнул Гестен. – Во многих регионах Слака природные условия исключительно тяжелые, в то время как технологию производства роботов слакиане утратили. Но, к сожалению, у них сохранились древние боевые звездолеты, что позволяет им заниматься пиратством. Им нужны рабы – для сельскохозяйственных работ, для добычи полезных ископаемых и так далее. Рабы на Слаке быстро умирают, и все равно похищать людей дешевле, чем импортировать роботов. О, я даже во сне вижу, как они тянут руки к моей коробке, но слакианский коллекционер до Валены не долетел. Впрочем, всякое возможно… – добавил он после недолгой тревожной паузы. – Космические путешествия в обычном пространстве занимают гораздо больше времени, чем броски по гиперканалам, но почему бы и нет… Норберт, слакиане – исключительно жестокие существа, вы должны об этом помнить. Хотя я не могу сказать, кто хуже, слакиане или тигонцы.