Антипедагогические этюды. Цикл рассказов - стр. 20
– А третье место – разделили поровну все остальные! Им всем – по набору карандашей.
Дети с готовностью выскочили за подарками, радуясь, что оказались равными (умная Антонина Алексеевна заранее это предвидела, понимая, что нельзя детям говорить об их поражении, малы ещё).
А со Шмелёвым – она и сама знала, что «нечестно», но он был таким «некостюмированным»… Да и сам мальчик признался: «Алёнушка, конечно, была самая-самая распрекрасная!»
Часть вторая
Необратимые процессы
– Ирина Николаевна! Ирина Николаевна!!! – Маришка почти задыхалась.– Скорее, скорее!!! Там, там, в классе!
Учительница, не дослушав, бросилась вслед за девочкой. Что – в классе?! До кабинета бежать было ещё два этажа, и Ирина успела за эти полторы минуты стократно умножить все страхи, которые вмиг подбросил ей взвинченный мозг: кто-то из окна вывалился?! (третий этаж!!! Хотя предупреждала детей: окна не открывать!!!), кто-то в обморок упал? (так уже было, начало весны – а жарко, прямо печёт!). Что стряслось всё-таки? Судя по виду девочки, нечто невероятное! Значит, – разбирательство, выговор. Вот тебе и вышла на пять минут, оставила дежурных! Пятый класс, маленькие ещё… Выговор, минимум! И то – если повезёт…
На подкашивающихся ногах, с подскоком, – мешали высокие каблуки, – влетела в класс за ребёнком.
– Ну?!! Что?!!
У окошка столпились пятиклассники, ничего не было видно. Но окно, слава Богу, не распахнуто, и на том спасибо!
Ирина Николаевна подбежала, рывком откинула заслоняющих – и… тьфу!!! Между рамами билась, царапаясь, ласточка. Видно, заскочила сюда с лёту, случайно. Наружное стекло было разбито, частично вынуто, внутреннее – цело. Понятно, как: ударилась в стекло и провалилась.
– И что, надо было так орать?! – Ирина Николаевна, багровея щеками, нависла над Маришкой.
– Я спрашиваю, надо вот такую истерику закатывать? – дети молчали, опустив головы. А учительница, лишившись испуга, накачивала тон. – Я чуть каблук не сломала!
– Так ведь… Она живая! А если б мы уже ушли?.. Если б никто не увидел?..
– Ну и что?!! – успокоиться сразу было всё-таки нелегко. – Ну и что, я спрашиваю? А вы знаете, сколько их гибнет в природе от всяких случаев, а? Хотя, конечно, жалко, – поспешно исправилась она. – Жалко. Ну ладно, сходите за дядей Лёшей, пусть придёт, раскрутит раму, что ли.
Дети радостно закивали, и та же Маришка, но уже в паре с Валеркой, рванули из класса.
Паузу ожидания надо было как-то заполнить, – уж очень неловко молчалось. (Разоралась, как девчонка, прискакала!) И Ирина Николаевна уверенно повела:
– Вообще-то, дети, очень хорошо, что вы такие отзывчивые. Природу надо любить, помогать всяким растениям, животным… Ну и вообще. Особенно зимой! Кормушки строить. Вот, например, я читала в газете, как один школьник спас и вылечил раненую птицу. И вы, ребятки, должны…
Но тут вернулись запыхавшиеся «гонцы»; у Маришки в глазах угадывались будущие слёзы:
– Ирина Николаевна! Сказали, что дядя Лёша уже уехал домой!
– Гм… Ну, я не знаю!..
(Дядя Лёша жил далеко).
– Сходите, посмотрите по школе; может, кто из мужчин-учителей ещё здесь. И пусть отвёртку какую-нибудь захватит.
Дети снова метнулись к выходу. Осталось трое.
– Ну и вы – с ними! – нашлась Ирина Николаевна. – Быстрее будет.
(Что ж тут им – опять про птичек? Пусть побегают.).