Антигония. Роман - стр. 11
Раздался звонок. Мы продолжали сидеть на местах. Хэддл, чем-то недовольный, подал пример: сгреб бумаги со стола и направился к выходу. В дверях он остановился, дал всем выйти, задержал меня одного.
Не может ли он составить мне компанию, поехать со мной на рыбалку? ― спросил Хэддл. Он еще никогда не рыбачил в России и давно хотел попросить кого-нибудь из русских знакомых устроить ему такую поездку.
Ничего конкретного я, конечно, не мог пообещать, пока не переговорил с организатором поездки. В чем я и не преминул признаться Хэддлу. Он проявлял такт, предлагал не брать на себя лишнего, призывал меня поговорить с кем нужно, обещал не быть обузой.
Со стороны Андрея Михайловича, зазывавшего меня на рыбалку, препятствий быть, конечно, не могло. Но я вполне отдавал себе отчет, что факультетское начальство, да и те, кто присматривал за американскими преподавателями ― больших секретов из этого не делалось, ― вряд ли примут на ура частную, неподконтрольную инициативу. А именно этот номер я и собирался отколоть. Вместе с тем, какое это всё-таки нечеловеческое унижение чувствовать себя рабом, лишать себя права распоряжаться собой, в конце концов, по собственной воле, на всякий пожарный случай, из одной предосторожности подлаживаясь под абсурдные образцы поведения, навязываемые хомо советикусами ― урожденными рабами, которых десятилетиями разводили в клетках, как кроликов, десятилетиями подвергали селекции в идеологическом инкубаторе. И разве эти образцы поведения не навязывались серой массе только для того, чтобы уберечь от посягательств свои собственные «кроличьи» привилегии, приобретенные не трудом, а прожорливостью и отсутствием совести?
С Андреем Михайловичем мне удалось поговорить на следующий же день. Не в пример мне, он ни секунды не колебался и даже озадачивал своим наплевательским отношением к предрассудкам. Свозить на рыбалку американца? Да хоть сейчас! Раз плюнуть!.. Андрей Михайлович ― Ай Эм, как его прозвали на факультете ― вдруг даже разволновался. Он просил сообщить американцу о нашем согласии как можно быстрее, не дожидаясь следующего занятия, не то Хэддл, не ровен час, раздумает. Американец находился где-то в корпусе, с утра он повстречался Ай Эму в уборной…
Хэддл оказался не таким уж беспомощным новичком в рыболовном деле, каким прикидывался.
Озера, на которые Андрей Михайлович повез нас на собственном «москвиче» ― однообразная езда по туманной дороге, в трясучем рыжеватом тарантасе, к тому же трасса вскоре стала разбитой, была не самым увлекательным этапом путешествия… ― озера находились в двух шагах от его дачи, но мы даже не стали в дом заходить. Что было делать в убогой хибарке, бревенчатым покосившимся боком подпиравшей окраину полуопустевшего села? К тому же из-за американца в Москву мы должны были вернуться сегодня же, ночевка исключалась.
Слева от села, там, где начиналась огражденная зона, ― местных охрана в нее пускала, ― враждебно темнело густое залесье. Справа в муть тумана волнами расходились паровые поля. Повсюду стелилась синеватая дымка. Озеро, настоящий тихий омут, страшное в своей тишине, с неподвижным отражением облаков, напоминающих подтаивающее ванильное мороженое, переполнявшее серебряный кубок, казалось бездонным. Вдоль линии противоположного берега по поверхности водоема бежала мелкая рябь. Утренняя природа была именно такой, какой мы ожидали ее увидеть. Но дух всё же захватывало…