Анти-Дарвин: неудобная антропология - стр. 8

Дарвина, как любого джентльмена, волновали общественно-политические вопросы. Англия того времени смотрела в будущее не только с оптимизмом, благодаря колониальной экспансии, но и с тревогой. Да что там – тревога охватывала весь добропорядочный буржуазный мир. Дарвин вряд ли знал, что ещё в 1847 году два молодых, мало кому известных немца выпустили «Манифест коммунистической партии», в котором грозили скорой гибелью всему этому старому миру – его королям, сословиям, богатствам и даже институту семьи. Но он видел, как растёт численность рабочего класса, как тот переходит к активным политическим выступлениям, требует всеобщего избирательного права.

То был самый животрепещущий вопрос политической жизни Англии в середине XIX века. Как раз в 1848 году Англию сотрясло первое выступление чартистов, требовавших всеобщего и равного голосования на выборах в Палату общин. «А что, если всем дать избирательное право? Ведь тогда депутаты рабочих, составив большинство в парламенте, примут законы, отменяющие собственность и семью! Нет, не бывать этому!» – так думало образованное общество, к которому принадлежал и Дарвин. Но как предотвратить такое развитие событий, не посягая при этом на священные права свободы слова и неприкосновенности личности, одинаковые для всех?

Джентльмены уже избраны самим своим происхождением для того, чтобы управлять Англией, ко благу всей нации. Но им необходимо знать, как на будущее удержать это своё положение. Борьба за жизнь пронизывает всё вокруг, и много есть охотников занять место высшего класса, используя политические методы. Проблему надо было сформулировать, как она есть, но не обязательно проговаривая всё до конца, чтобы не возбудить излишней неприязни в демократических кругах. Более того, идею можно было подать этим кругам как прогрессивную, революционную, сокрушающую гнёт религии в таком важнейшем мировоззренческом вопросе, как происхождение жизни. Это была удачная находка! А те, к кому идея обращена через явные намёки в самом названии, поймут.

Они действительно поняли. Последняя треть XIX века в передовых странах стала временем принятия эффективных мер «избранной расой», то есть правящими классами, для предохранения своего господствующего положения. Развитие капитализма стало направляться так, чтобы заинтересовать в нём возможно большие массы населения «белых» стран. Причём это население само стало занимать положение сплочённой «избранной расы» по отношению к населению колоний в Азии и Африке. А главное – правила общественной конкуренции стали умело составлять так, чтобы они всегда содействовали отбору правящей элиты с нужными качествами, обеспечивающими эффективность и приспособляемость буржуазной системы к любым изменениям.

Часто говорят, что величайшая заслуга Дарвина – в том, что он показал действие естественного отбора как главного движущего фактора эволюции. Это утверждение вообще несообразно. Сказать, что в природе выживают и преуспевают существа, наилучше приспособленные к условиям среды, – чистейшей воды банальность. А в этом и заключается естественный отбор. Предположить же, что естественный отбор действует в человеческом обществе и показать элите, что она должна отвечать условиям такого отбора, дабы предохранить своё первенствующее положение, – уже доктрина. Термин «социал-дарвинизм» – тавтология. Теория Дарвина исходно была социальной доктриной.