Анонс для киллера - стр. 7
– Ну, так что? Будешь ты этим заниматься? Или у тебя на почве разбитого сердца совершенно мозги отшибло? – почти орала Ольга.
– Во-первых, успокойся. Во-вторых, еще недавно ты сама меня призывала жить проще и к мужикам относиться потребительски. Так чем ты недовольна? – Дернула Женька голыми плечами. – А по поводу твоей знакомой – так и быть. В память о нашей давней дружбе я с ней встречусь, – капризным, не свойственным ей голосом проговорила Женька, но, поймав на себе укоризненный Ольгин взгляд, вздохнула и уже нормальным голосом проговорила: – И вообще. Надоело мне тут, и козлы эти надоели. Поехали домой?
Женька проснулась рано. Она теперь часто просыпалась рано и сама не могла понять почему. Настроение у нее было тоскливое, такое же тоскливое, как промозглое осеннее утро за окном. Она глубоко и с удовольствием зевнула, потянулась от макушки до самых кончиков пальцев и, завернувшись в одеяло по самый нос, снова попыталась заснуть. Ничего не выходило. Придется вставать.
С тех пор как полтора месяца назад она рассталась со своим «женихом», адвокатом Скрябиным[2], Женьку мучили бессонница, хандра, «звездные заскоки» и еще куча всяких недугов. Она отчего-то стала заносчива, самодовольна, раздражительна, нетерпима с коллегами и очень несчастна, непонятно почему. Даже родители и Валерка стали жаловаться, что с ней совершенно невозможно общаться.
Что с ней стало не так? Володю она уже не любила. Даже скучать по нему перестала. Обида, конечно, до конца не прошла, и боль от предательства тоже. Хотя и притупилась. Но, видимо, это расставание затронуло какую-то болезненную точку в ее душе, раз она никак не может прийти в себя. И на работе, как назло, ничего интересного.
Маринка Похлебкина, ее помощница, со своей кипучей энергией взвалила на себя целый воз работы, и теперь Женьке только и остается, что ЦУ раздавать да начальственно брови хмурить. Может, встретиться с Ольгиной знакомой? Все-таки убийство, вдруг действительно что-то стоящее, ну а нет, так всегда отказаться можно. И Женька потянулась за телефоном.
Вика ужасно нервничала. Она то и дело спрашивала себя, не ошиблась ли, решившись на такой кардинальный шаг, и одобрят ли впоследствии ее решение родственники. К тому же встреча с Потаповой внушала ей опасения и сама по себе. Евгения Викторовна была известной журналисткой, к тому же ведущей скандальных разоблачительных программ, и, что ожидать от такой особы, Вике было не совсем ясно, особенно учитывая, что Потапова была лучшей Ольгиной подругой, а Ольга, даже не будучи телезвездой, характером обладала жестким, авторитарным, подавляющим. Так чего же ожидать от ее знаменитой подруги? И хотя она знала, что Потапова приедет на встречу одна, без оператора и съемочной группы, все равно навела красоту, сделав полный макияж, тщательно выбрав костюм, приготовила для чаепития парадный сервиз и продумала угощение и сервировку.
Потапова пришла точно вовремя. Заглянув в глазок, Вика от волнения даже рассмотреть ее не смогла, пока та не вошла в квартиру.
– Добрый день, Евгения Викторовна, проходите, пожалуйста. Нет-нет, не разувайтесь, – суетилась Виктория, стараясь продемонстрировать максимум светской любезности.
– Да вот еще. У вас такой порядок идеальный, а я в грязных сапогах в комнату потопаю, – отмахнулась от Вики звездная журналистка, стаскивая сапоги. – Вы видели, какая там слякоть на улице?