Аномальная зона - стр. 16

      Взяв руководство в свои руки, Николай аккуратно разложил чемоданы и поинтересовался:

– В каких войсках служил, земеля?

      Общение Хрустова с армией ограничивалось военной кафедрой и несколькими сборами в Подмосковье. Соврав, что служил в инженерных войсках, он почувствовал, что краснеет.

– Все ясно, инженер,– издевательски протянул Николай- так мы тебя звать и будем.

      В это время на пороге купе появился Семигорцев и неожиданно резко заявил:

– Нашего уважаемого спонсора вы, Николай, будете звать Антоном Петровичем.

– Слушаюсь, командор! – отрапортовал Николай, шутовски вскинув ладонь к стриженому виску. Но чувствовалось, что Семигорцева этот тип побаивается. Хрустов же смутился еще больше. Хотя большая часть продуктов была закуплена на его деньги, спонсором он себя совершенно не чувствовал, но за неожиданную поддержку был благодарен.

    Разрядил обстановку Сидорин. Ввалившись в купе, он сразу же извлек из сумки четыре бутылки и пива, и торжественно объявил:

– За начало!

– Еще не тронулись! Ты что, Петя, традицию забыл? – проворчал Семигорцев.

   -Ладно, подождем, – охотно согласился Сидорин и, достав газету с кроссвордом, устроился у окошка.

   Через пятнадцать минут поезд, лязгнув колесными парами, медленно пополз вдоль перрона. Чокнувшись пивными бутылками, все четверо сделали по большому глотку и Сидорин, наверное, опять же по традиции, произнес:

– Поехали!

   Несколькими часами позже Хрустов лежал на верхней полке, и безуспешно пытаясь заснуть. Напротив него, вытянувшись под одеялом, дремал Семигорцев. Внизу тусклый свет маленьких лампочек выхватывал из полумрака шарообразный затылок Николая и квадратные плечи Сидорина. На равноудаленном расстоянии между ними позвякивала в такт колесам недопитая бутылка водки. Сквозь стук колес долетали несвязанные обрывки армейского жаргона. Коля хвастался ратными подвигами в какой-то горячей точке. Сидорин за все время произнес не больше двух трех слов, зато не забывал разливать. Чокаясь, они залпом опрокидывали в себя содержимое стаканов, закусывали половинками помидора, и монолог продолжался. Наконец, Семигорцев, свесился с полки и напомнил, что подъем через три часа и настоятельно рекомендовал угомониться.

   Призыв подействовал, и в купе скоро стало тихо, но Хрустов все равно не мог уснуть. Не оставляло ощущение нереальности происходящего.

   " Куда и зачем он едет? Изучать аномалии, в существовании которых так до конца и не поверил? Пытается переменой мест заглушить ощущение бессмысленности собственной жизни?"

   Последние две недели прошли в хлопотах и сборах. С длинным списком он ездил по магазинам, закупая продукты, спальные мешки, палатки и предметы, назначение которых не всегда хорошо понимал. Складировалось все в офисе клуба, поэтому постоянно приходилось взаимодействовать с секретаршей. Эти короткие общения неизменно затрагивали какую-то потаенную струну, и мир как в молодости начинал представляться необъятным, таинственным и манящим.

   Подготовка к экспедиции стала поводом и для другой встречи. На всякий случай Хрустов перед отъездом решил оформить завещание. Бывшая супруга и дочь вошли в недлинный список его фигурантов. Улаживание бюрократических формальностей свело их с Ниной у дверей нотариальной конторы. Собираясь на встречу, Антон тщательно, выбрился, осмотрел себя в зеркале. Всю дорогу прокручивал в голове возможные сценарии разговора. Однако, потом все неожиданно стало безразлично. Выглядела его "бывшая" даже лучше чем раньше, но это была уже совершенно чужая женщина. Сотни, таких же красивых со вкусом одетых представительниц прекрасного пола каждый день мелькали пред глазами. И казалось странным, что не так давно не было у него человека более близкого и родного. Рассказывать об экспедиции Хрустов не стал, и мотивы, побудившие написать завещание, просто отказался комментировать. Только, прощаясь, неуклюже сострил, что в компенсацию за загубленные годы, может быть, сделает ее богатой наследницей.