Анна Леопольдовна - стр. 41

. Тетушку здесь встретили приветливо. Пожилая дама Анна Т. пригласила ее в свои комнаты, где угостила очень крепким чаем с очень густыми сливками и необычайно тонкими тартинками, сделанными любезной хозяйкой для гостьи собственноручно из черного хлеба, намазанного очень свежим финским маслом. Анна Т. воспитана в Германии, где отец ее исполнял должность резидента. Учтивая и вместе с тем непринужденная беседа с этой дамой доставила тетушке истинное удовольствие.

К сожалению, фрейлинские помещения находятся чрезвычайно высоко; чтобы добраться в комнаты, приходится преодолевать лестницу в восемь десятков ступеней. Помещение, отведенное тетушке, обширно и разгорожено деревянными перегородками. Помимо спальни и гостиной предусмотрены также маленькая комната для горничной и комната для слуги, в обязанности которого входит топка печей, в частности. Этот же слуга исполняет должность водоноса и приносит обед. Он же помногу раз в день заказывает карету; тетушке в качестве воспитательницы приходится сопровождать принцессу в ее поездках по указанию императрицы. Если Ее величество изволит куда-либо выезжать, то чаще всего велит племяннице также ехать…

Тетушка сказала, что в личных покоях императрицы действительно висят на стенах ружья…

Тетушкины комнаты меблированы диваном, покрытым старым желтым штофом, и несколькими мягкими креслами, обитыми ярко-зеленым ситцем. Сочетание отнюдь не гармоничное. Занавесей на окнах нет. На следующий день госпожа Адеркас была представлена своей воспитаннице. Затем императрица милостиво отпустила новую воспитательницу в дом Сигезбеков, для отдыха по случаю новоселья. При этом с тетушкой было отпущено из дворцовых припасов: несколько рыб-стерлядей, весьма крупных, пироги, хлеб, куры, сахар, вино, мед, пиво… Короче, едва приступив к своим обязанностям во дворце, тетушка уже имела возможность отдохнуть в доме своих друзей за прекрасно приготовленным обедом. Она также привезла для меня новость, не менее прекрасную, нежели дворцовая провизия: императрица приказала ежедневно привозить меня во дворец для совместного обучения с принцессой-наследницей. Я рада. И не одному лишь утешению своего тщеславия. Я и не предполагала, что так привязана к милой тетушке. В несколько дней, проведенных без нее, мне все чего-то недоставало. Я скучала, слонялась по комнатам, как сонная муха по потолку. Ласковость госпожи Сигезбек и книги из библиотеки доктора не развлекали меня. Чувство странного беспокойства не давало мне спокойно предаться моему излюбленному занятию – чтению. Господин и госпожа Сигезбек не имеют детей и относятся ко мне, как к родной дочери; однако одно лишь осознание отсутствия тетушки повергло меня в состояние тоскливого беспокойства. Потому я выбежала к прибывшей дворцовой карете и в самом искреннем радостном порыве кинулась на шею тетушке и расцеловала ее в обе щеки. Она была тронута и несколько растерянна. Мне сделалось понятно, что она не полагала меня любящей племянницей…

За обедом тетушка не очень распространялась о принцессе, но сказала, что та готова прилежно учиться и вполне сознает свою будущую миссию правительницы великого государства и вероятной супруги некоего выдающегося принца, который будет избран ей в мужья. После обеда тетушка и госпожа Сигезбек удалились в комнаты этой последней, где предались, конечно же, откровенной беседе. Мое общество показалось им излишним. Тотчас я рассердилась на тетушку, а также и на себя; мне стало досадно: зачем я о ней скучала… Я сжимала губы и чуть не плакала. Доктор, заметивший, естественно, мою досаду, предложил мне отправиться вместе с ним в оранжерею. Там он предложил мне сесть за маленький стол и записывать с его голоса необходимые ему для одного из его ученых трудов названия растений по-латыни. Это занятие успокоило меня. Я старательно и разборчивым почерком писала, когда он приблизился и, посмотрев на раскрытую тетрадь, сказал мне тепло и дружески, что не стоит дуться; ведь скоро я сама увижу принцессу и многое о ней узнаю…