Анклав - стр. 25
Видимо, все эти мысли отчетливо написались у меня на лице, и Невидимка криво улыбнулся:
– Шелк сказала, что мой напарник все равно не жилец. Но если кто-то и выживет, то только ты.
«Ах вот оно что. Типа она считает, что у меня подготовка хорошая». Что ж, это можно принять за комплимент. Но как бы то ни было, даже если Шелк и благоволила мне когда-то, теперь она вычеркнула меня из любимиц. Шелк наверняка подумала, что я поддержала Невидимку и пошла против ее воли, и, по правде говоря… я так и сделала. Оказалось, что быть Охотницей – совсем не то, что мне грезилось. Никакого тебе братства, никакого уважения товарищей.
И мне стало так тяжело на сердце, что я взяла и сказала:
– Ничего, выберемся как-нибудь.
Невидимка кивнул, замотался в одеяло и уснул. Потрясающая способность – я ему даже завидовала. У меня так не получалось. Вообще-то Охотники должны включаться и выключаться. Но выключить мозг у меня никак не выходило. Вот оно, мое самое уязвимое место. Мозги.
Тянулись тихие, похожие друг на друга часы, я сидела на страже. Если бы ходила туда-сюда, прогнала бы дремоту, но движение может привлечь нежелательное внимание. В голове я проигрывала тренировочные поединки, выбирая себе в противники то одного опытного Охотника, то другого. Я давно наблюдала за схватками и присматривалась к стилям – еще когда мелкой была. Время от времени они, конечно, гоняли меня с площадки – что это ты тут шныряешь и высматриваешь, шмакодявка… Но ни одного поединка Невидимки я припомнить не могла. Значит, он не желал общаться с соратниками.
Уснул он, отвернувшись, но сейчас перекатился на другой бок, и я могла рассмотреть его лицо. То есть сначала мне удавалось бороться с искушением – ему наверняка не понравилось бы, что кто-то за ним подглядывает. Но, с другой стороны, чем-то же нужно себя занять… оказалось, у него тонкие красивые черные брови. Они резко выделялись на белой бледной коже. Впрочем, мы все ходили бледные.
Я отвернулась и попыталась подумать о чем-нибудь другом. Если вдруг Охотники приносили меньше зверья, нас спасали рыбные пруды – и мы не голодали. Старейшины часто говорили, как это важно, и что другие анклавы завидуют нашим богатствам и хотели бы их отнять. Вот почему мы ограничили торговлю с другими поселениями. Не надо, чтобы слишком много народу ходило туда и сюда. Это все равно что захватчиков приглашать.
Постепенно мой взгляд снова обратился на Невидимку. Нос у него, оказывается, заостренный. Да и подбородок острый. И челюсть узкая. А о скулы вообще обрезаться можно. Только губы другие – мягкие. И то когда он спит. Хм, что это со мной? Откуда это странное раздражение?..
Мне стало не по себе, и я уставилась в темноту. Я ведь нарушила его личные границы, подглядывала – и как теперь уснуть, зная, что он тоже может подглядывать и рассматривать меня во сне? А что, в разведке обычные правила не действуют. В анклаве нам бы не позволили проводить столько времени наедине – обязательно сопровождающий должен присутствовать. Все для того, чтобы никто не размножался без разрешения. Но старейшины знали, что грязный туннель, в котором бродили одни Уроды, – весьма неподходящее место для нарушений правил размножения.
На третьем часу стражи я услышала, как по металлу скребут чьи-то когти.