Аниматор мира - стр. 3

Конечно, можно сказать, что мы напились, накурились, и погрузились в мультики нереальности. Да ради бога, сказать можно все, что угодно. Но, если разобраться, то вся наша жизнь, и есть нереальная реальность. Главное научиться различать границы восприятия в безграничном видении мира.

– Что ты видишь? – Спросил я своего друга, когда мы изрядно навеселись и прилегли отдохнуть.

– Я не до конца понимаю то, что вижу. – Ответил друг.

Эта фраза перевернула во мне все. Да, мы жили, ходили, бегали, резвились, общались. Но мы не могли понять, кто мы, и где находимся.

Наши мозги допускали реальность происходящего, но они пока не могли принять то, что это и есть новый мир восприятия, новая жизнь. То место, куда мечтают попасть все жители земли. Очутиться именно так, как мы. Без сомнений в том, что это истинная реальность, а не банальное опьянение ума.

Я и до этого понимал, что обычный кусок мяса, именуемый мозгом, не может сотворять все то, что я считал собой и своим окружением. Именно поэтому, когда я погрузился в некий полусон, я отчетливо увидел себя со стороны. Но не в привычном виде, с руками, ногами, головой, телом. Я лицезрел себя, как огромный и неиссякаемый источник информации. Той, что была до меня, как нынешнего человека, той, что являлась мной, и той, во что я превращусь в неопределенном будущем.

Мы лежали на траве, которая щекотала открытые участки кожи. Спина ощущала неровные корни дерева, а голова его шершавую кору. Солнце светило прямо в глаза. Ветер обдувал волосы с такой силой, что даже слабо подросшая щетина, волновалась под его гнетом.

Реальность была рядом. Она раскрывала свои объятия новым нелогичным структурам восприятия. – Мы находились на земле, и вне ее, одновременно. Стихии голубого шарика сотрудничали с ощущениями другого места.

– Скорее всего, – произнес я, – это место является чистым холстом. Мы можем брать свои земные чувства и рисовать ими новый мир. Как риф машина, что изменяет исходный код мелодии.

Эти слова сами собой вырвались из меня. Хотя, я не понимал их точного значения. Я их знал, но не мог объяснить по-человечески. Это, как видеть небо, знать его, но не иметь возможности объяснить его структуру и происхождение русским языком, ощущая только сердцем.

– Угу, – согласился со мной друг, давая самое исчерпывающее согласие.

Нам не нужен был диалог, мы понимали друг друга и так. Я шевелил губами, издавая бесполезные звуки просто так, по старой привычки болтать.

Я видел небо, землю, траву, дерево, о которое оперся. Я мог наблюдать движение птиц, блуждание остальных друзей. Но на ряду с этим, я наблюдал движение ветра, капель росы, небесных процессов, и земли в целом. Я даже лицезрел хаотичную, с одной стороны, а с другой, упорядоченную жизнь вселенной. Того огромного для воображения пространства, в которое поместил себя человеческий разум.

– Что я делаю? – Спрашивал я сам себя. – Так ли живу? Почему весь мой путь, от самого рождения, повторяется определенными кругами? Те же разговоры, мысли, действия. Я словно заколдован в однообразном сне. Я не спорю с реальностью, нет. Возможно, то, что дали мне мои учителя по жизни, и есть единственное знание мироздания.

Я смотрел в одну точку, что объединяла весь мой взор. В ней оказались друзья, здешняя природа, небо и земля. Точка медленно превращалась в темное размытое пятно во все глаза. Постепенно муть разглаживалась, облачаясь в серое полотно. Бязь серости стала отбеливаться, да с такой интенсивностью, что вскоре я наблюдал лишь белое пространство.