Английская тайна - стр. 11
толстую книгу «Diccionario Luso-Japones»;
лупу с обмотанной скотчем черной ручкой;
несколько русских газет, в основном «Аргументы и Факты – Здоровье»;
пожелтевший номер британской газеты «Морнинг стар» от 12 января 1979 года;
моток засаленной веревки;
набор карт черной масти (то есть пик и треф);
клочки рваной бумаги;
большой ржавый будильник.
Родственники сгрудились вокруг столика и по очереди с большим интересом рассматривали каждый предмет.
– Ну вот, как вам это нравится? Шутка на уровне детского сада, – сказал Сашок.
– А вдруг, – предположила Анна-Мария, – в этом есть какой-то скрытый смысл?
– Да-да, – поддержала ее Мэгги, – например, почему здесь только карты черной масти? В этом, по-моему, есть какая-то символика… Я что-то такое читала, ты не помнишь, дорогой? Что-то очень мрачное. И потом… «Морнинг стар» – это же коммунистическая газета, не так ли? И, смотрите, номер от 79 года, это ведь когда Горбачев появился в Политбюро, не так ли? Здесь явно какой-то намек…
И Мэгги выразительно посмотрела на Анну-Марию.
А Сашок был поражен другим. «Как это она такие вещи помнит? – думал он. – Я, например, никаких дат из биографии политиков не помню».
Но все, разумеется, поняли, что Мэгги имеет в виду обстоятельства знакомства Сашка с женой. Они встретились в августе 91-го, на баррикадах вокруг Белого дома в Москве. Правда, Сашка занесло туда совершенно случайно, он-то, честно признаться, был чужд всякой политике, но вот Анна-Мария в то время пылала романтикой освобождения России. Потом она, правда, быстро разочаровалась в русском капитализме, но успела от полноты чувств женить на себе Сашка и увезти его с собой. Но вот теперь он счел все же возможным возразить теще. При чем тут коммунисты? При чем Горбачев?
– Нет, не думаю, – сказал он, – мы сейчас совершенно далеки от всего этого.
Сказал и тут же пожалел об этом. Лицо тестя вдруг явственно вытянулось.
– Боюсь, что я должен вас покинуть, мне нужно еще кое-какие бумаги посмотреть перед сном, – забормотал он, поднимаясь с места.
Ну вот, нате вам! Опять что-то Сашок сделал не так или сказал не то. Но что – он, черт возьми, не понимает. Наверно, в очередной раз неловко что-то сформулировал, каких-то нюансов фиговых не уловил… И так всегда. Вроде бы они кажутся вменяемыми людьми, можно с ними вести осмысленный разговор, потом вдруг как будто что-то «щелк!», и линия коммуникаций нарушается. И обидно, гадаешь потом, какое такое очередное табу нарушил, в чем проявил недостаточное понимание условностей и неписаных правил. Причем Анна-Мария тоже не всегда приходит на помощь, иногда намекнет, в чем, собственно, была допущена ошибка, но чаще сожмет свои и без того довольно узкие губки и переведет разговор на другую тему.
Мэгги покорно двинулась вслед за мужем, хотя на этот раз, как показалось Сашку, ей уходить не хотелось.
И – уже у самой двери – она все-таки обернулась!
– Посмотрите, нет ли там дамы пик? И – еще… кто скажет мне, что это за язык – Luso?
На последний вопрос ни Сашок, ни Анна-Мария ответа дать не смогли, а вот даму пик среди карт быстро разыскали.
Оставшись наедине с женой, Сашок почувствовал облегчение. Анна-Мария тоже слегка повеселела, и они принялись не очень-то всерьез гадать, что мог бы означать тот или иной предмет. Например, не надо ли искать зашифрованное послание в либретто оперы Чайковского? А веревка – нет ли здесь угрозы физической расправы? И рваная бумага – это что за символ? Ну, в будильнике вполне может быть скрыт намек на быстротечность времени («У нас это называется «поставить на счетчик», – вставил Сашок).