Англичанка на велосипеде - стр. 24

Собравшись на верхней палубе, кое-кто из пассажиров, выходивших из столовой, где закончилась первая обеденная смена, решил развлечься, бросая на лед разные предметы. Они заметили, что самого обычного крокетного шара было довольно, чтобы ледяная поверхность Гудзона пошла звездочками, а затем треснула; и все удивлялись, как столь хрупкий лед мог взять в плен мощный океанский лайнер со стальным форштевнем и водоизмещением больше десяти с половиной тысяч тонн.

– Дело вовсе не в недостаточной мощности, – терпеливо объяснял лейтенант, – но даже такой лед при низкой скорости во время маневра отплытия может создать опасную ситуацию, способную привести к столкновению судна с дамбой или другим кораблем. Сейчас навстречу вышел ледокол, чтобы проложить нам канал. Отплытие задержится всего на несколько часов, которые мы впоследствии легко наверстаем.

Офицер счел нелишним добавить, что, пока судно остается на приколе, для пассажиров первого и второго классов в барах предусмотрена бесплатная выпивка.

– Боюсь, что я забыл в отеле, где провел ночь, кое-какие важные документы, – сказал Джейсон лейтенанту. – Как вы думаете, мне хватит времени, чтобы их забрать?

– Лучше послать за ними стюарда, – ответил офицер. – Если уж к отплытию недосчитаются кого-то из пассажиров, путь это будет он, чем вы. Напишите мне название и адрес отеля, а также номер, в котором вы останавливались.

– Глупость, конечно, с моей стороны… но ведь я брал номер на одну ночь и не обратил внимания на цифру. К счастью, само место я запомнил и легко найду улицу.

– Будь по-вашему, – сказал лейтенант. – Но вы несете за это полную ответственность. Вернитесь на борт самое позднее через три часа. Пароход ждать не будет. Мы огорчимся, если придется оставить вас на берегу, – добавил он с казенной улыбкой.

Трех часов, как показалось Джейсону, было более чем достаточно, чтобы добраться до Восточной 68-й улицы, поцеловать Эмили в лобик и вернуться на пирс; все это было так, если не принимать в расчет пургу.

Стоило зажечься уличным фонарям, как население – муниципальные служащие, коммерсанты, консьержи жилых домов и особняков – всем миром взялось за лопаты; так что снег, валивший все гуще и гуще, стал скапливаться на тротуарах, оттесняя прохожих к проезжей части, где, прибитый непрерывно снующими трамваями, лошадиной мочой и навозом, он образовал длинную полосу коричневой жижи.

Увязая в этом липком, тошнотворном месиве, Джейсон с трудом пробирался по улицам, вдоль которых тянулись пустыри либо погруженные во мрак верфи, порой попадая в места, где свет от фонарей, тысячекратно отраженный в снежных кристаллах, оказывался настолько ярким, что становилось больно глазам.

Джейсон миновал портовый район и, двигаясь по Западной 14-й улице, стал углубляться в Манхэттен, минуя квартал скотобоен. От жирных паров, сочившихся из всех щелей кирпичных зданий, смрадного дыхания угловатых паровозов, перевозивших вагоны со скотиной по рельсам прямо посреди улицы, фотографу показалось, что воздух стал заметно теплее.

Каждый миг он боялся, что вот-вот раздастся гудок, возвещающий, что судно готово сняться с якоря. Это повлекло бы за собой массу трудностей. Продолжить свое пребывание в Америке Джейсон не мог: расходы на железнодорожные билеты и еду для девочки, турецкую баню (цена за одно посещение, объявленная служащей доктора Энджела,