Ангелы-хранители - стр. 38

Так сильно любит, что даже рассказал ей о своей игре со Смертью – о чем никогда и никому не рассказывал.

– Послушай, – сказала Паула, – тебе не придется меня оплакивать. Я еще тебя переживу, потому что не привыкла сдерживать чувства. Свои собственные переживания я переношу на людей, которые меня окружают. Поэтому приготовься к тому, что я буду стоить тебе лет десять жизни.

Они поженились без особой помпы четыре года назад, летом, сразу после того, как Тревис отметил свое тридцатидвухлетие. Он любил ее. Боже, как он любил ее!

Обращаясь к Эйнштейну, Тревис сказал:

– В день, когда мы поженились, Паула уже была больна раком. Но мы не знали об этом.

Через десять месяцев она умерла.

Пес опять положил морду ему на бедро.

Какое-то время Тревис не мог заставить себя продолжать. Он выпил еще пива и погладил собаку по голове.

Потом сказал:

– После этого я попытался жить как жил. Я всегда гордился тем, что ничто меня не может сломить, встречал трудности грудью – в общем, верил во все это дерьмо. Еще год управлял своей конторой по продаже недвижимости. Но бизнес потерял для меня всякий смысл. Два года назад я все продал и вырученные деньги положил в банк. Снял вот этот дом. Провел эти два года… в размышлениях. Стал пугливым. Ничего удивительного, а? Чертовски пугливым. Вернулся на круги своя, к тому, во что поверил еще мальчишкой. Будто это я опасен для всех, кто приближается ко мне. Но ты заставил меня измениться, Эйнштейн. Вывернул наизнанку. Клянусь, это так. Ты был послан для того, чтобы показать мне: жизнь полна таинственных, странных и чудесных вещей, и только дураки по своей воле отстраняются от этой жизни и смотрят, как она проходит мимо.

Пес устремил на него полный внимания взгляд.

Тревис взял банку, но она была пуста.

Эйнштейн сбегал к холодильнику и принес еще одну.

Беря жестянку из пасти собаки, Тревис спросил:

– Теперь, когда ты слышал всю эту историю, что ты думаешь? Можно со мной иметь дело? Ты не боишься?

Пес тявкнул.

– Это что, означает «нет»?

Эйнштейн улегся на спину, задрав лапы вверх, и подставил ему брюхо, как и в прошлый раз, когда согласился надеть ошейник.

Отставив жестянку с пивом в сторону, Тревис встал из-за стола, опустился рядом с псом и погладил ему брюхо.

– Ладно, – проговорил он, – ладно. Только не умирай. Не вздумай умирать, пока ты со мной.

Телефон в доме Норы Девон зазвонил вновь в одиннадцать часов. Это был Стрек.

– Ты в постели, лапочка?

Она не ответила.

– Хотела бы, чтобы я был рядом?

Со времени предыдущего звонка Нора все размышляла о том, как с ним разговаривать, и придумала несколько угроз, которые, по ее разумению, могли подействовать на него.

Она сказала:

– Если вы не оставите меня в покое, я обращусь в полицию.

– Нора, а ты спишь голая?

Сидя в кровати, Нора выпрямилась и окаменела.

– Я обращусь в полицию и скажу, что вы пытались… приставать ко мне. Клянусь, я так и сделаю.

– Хотелось бы увидеть тебя голенькой, – сказал Стрек, не реагируя на ее угрозу.

– Я солгу. Скажу, что подверглась из… изнасилованию.

– Хочешь ощутить мои ладони у себя на груди, Нора?

Тупые рези в животе заставили ее скорчиться.

– Я попрошу телефонную компанию прослушать мой телефон, записать все разговоры, и, таким образом, у меня будут доказательства.

– Было бы здорово целовать тебя всю, Нора.