Ангелофилия - стр. 9
Иногда кажется, что мы стали очень похожи на Индию с ее кастовым разделением, но оказалось, что в будущем у нас установится еще похлеще кастовое общество, но может мне только так кажется.
Спасают большие полукруглые еще дореволюционные окна и то, что, когда кто-то едет, обязательно выгляну и тем хоть на минуту, но спасусь мыслью, что меня здесь ну никак не забудут, не то что кого-то на задворках. Кто-то из друзей или знакомых, проходя мимо, обязательно крикнет: «Эй, Андрюха, выходи!» И я выйду, без оговорок потому что побаиваюсь своей комнаты, населенной самыми настоящими, кровожадными – клопами.
Да! Боюсь остаться в комнате навсегда, боюсь, что жизнь пройдет мимо, а я так и засижусь в жуткой вампирской клетке. Хочу сбежать из нее и знаю, что все равно убегу, когда вырасту, и от этого для начала бегу играть в футбол, ибо только он отвлекает, от сумрачного смрада, и от не детской, сказки о потерянном времени, и еще от озверевших сверстников, которые готовы накормить с унитаза, лишь бы показать свою нечеловеческую крутизну.
Хочу сбежать от перечеркнутых крест-накрест людей, в Малой Советской энциклопедии расстрелянных НКВД. Глядя на их фотографии, еще ничего не понимаю – где живу и кто эти люди. Мне весело. Я еще не знаю и не предполагаю, что скорее всего из -за этого мы и катимся в тар тарары.
Еще не задумываюсь, что дядя Саша как-то связан с этим заговором против перечеркнутых фигур. Он очень озлобленный и называет перечеркнутых «плохими людьми» и «врагами народа». Я хоть и мал, но не понимаю, зачем их сначала печатать как первых людей, а затем вычеркивать, и догадываюсь, что их перечеркивал не сам дядя, а еще до него возможно его отец или дед, ведь энциклопедия вышла еще до его рождения.
Клопы появились недавно. Скорее всего, их кто-то занес, потому что в детстве, когда ходил в садик, их не было. Сейчас их стало много. И их все труднее вытравить, а тем более терпеть укусы. Запущенная квартира, давно без ремонта, мебель не обновляется, а клопам только и надо. Обои в, мазках моей запекшейся крови. Особенно они любят устраивать колонии под спортивными картинками, вырезанными из журнала «Физкультура и спорт» и приклеенными на стену.
Бью ладонью и вижу, как из черных точек брызгает потемневшая кровь. Не брезгую, потому что это моя кровь, но все больше ощущаю себя в плену дьявольских созданий. Простыни и пододеяльники давно не стираны и испачканы засохшей кровью.
Изредка трезвея, мама жалеет, прижимая к себе, но ничего не может сделать. Сами они не чувствуют клопов, потому что все время «под газом» – так называю вино, которое иногда нахожу и выливаю в унитаз за что и получаю. За вино они могут побить. Дядя Саша так раздает подзатыльники, а над тем, что меня поедают клопы,смеется.
Ночью, когда они трезвые и не дерутся, я ловлю момент, и демонстративно вскакиваю и воюю с клопами. Тактика простая.
Выключаю свет и лежу , жду, когда основные клоповые силы соберутся на мне. Когда начинаю ощущать легкое пощипывание понимаю что, кое-кто из них уже приступил к трапезе. Держу паузу, терпя укусы жду, пока они увлекутся процессом. И потом бью, себя как барабанщик.
Одно время стало жалко, размазывать их по стене. Как-то не по себе, от того что представил, как их ждут голодные детишки, а я их убил. Даже слеза жалости навернулась. Но вспомнив, как они больно кусаются, и то что несмотря на жалость, это мне , а не им приходится защищаться, пристыдился такой ущербной жалости. «Им, значит, можно вот так, без зазрения совести лазать по телу, злобно прокусывать кожу и сосать кровь, а мне что. Да! И какая у клопа совесть? Ведь они даже не октябрята, а тем более пионеры» – иронично думал я. И в то же время, я такой большой и сильный по сравнению с ними и к тому же спортсмен, и являюсь их пищевой цепочкой. Я жрачка для маленьких кровососущих паразитов! Уж лучше бы сдал кровь для больных чем так терять.