Ангелофилия - стр. 23
Ехал, чтоб сдать анализы. После пяти часов железки и часа в Москве наконец, вместе. Семья скромно воссоединилась. Ангел показывает сувенирные боксерские перчатки и говорит, что их подарил врач.
Вроде бы, ничего особенного, но где то врайоне сердца, подкалывает. Узнав, что лечащий врач – почти европейский светила, сомнения исчезают. Любовь и нежность лечат ссадину.
Светила! Гуру! Энергетический гигант! Это кажется чудом! Тем более, из-за сложности болезни, нами заинтересовался. На следующий день идем на прием, а пока на ночь остановился в гостинице. Еще могу себе позволить, но если что готов и на вокзале, не в первой.
Наблюдаю за Леной и вижу, что она как то не в себе. Волнуется? Что-то в ней изменилось. Я зубрю, мантру: «Все под контролем, просто конец весны и я должен стать донором». В голову лезут простые мысли, о самом первом, о анализах. И еще вторым и третьим и четвертым файлом, то же, то же и снова то же.
Почему!? Зачем она так хочет, чтоб стал донором!? Это ее неосознанный порыв? А вдруг что? А вдруг невынесем, ведь операция, двадцать часов!? И если Ангел выживет, а я нет. На нет и суда нет. Главное чтоб Ангел выжил. Тогда она свободна. И вот у нее новая жизнь. Высокий молодец, удалец. Ей даже выгодно, чтоб я умер! Ага, стоп, стоп! Что за бред? А почему? Да бред! Бред же! Выгодно!? Скажешь тоже.
Если она хочет, то может и так в любой момент уйти. Может ли? Насильно никто не держит. Честно! Нет не честно! Путаница еще та. Так почему же она мной не дорожит!? Не убеждает, хотя бы для вида, что не хочет операции, и поэтому я сам должен выбирать! Хотя б для вида, сказала б. – Я против, а ты решай сам!– Ну снова начал. Тишина! сказал себе.-
После часа ожиданий появился доктор – худощавый пятидесятилетний мужчина, глаза серьезные. Оказалось, ему шестьдесят. Молчалив и рядом, как говорят в коридорах, всегда его верный ассистент – жена. Вот он видит нас, здоровается, извиняется за опоздание и снова исчезает. Вместо обещанных пятнадцати, ждем час. Понимаю: «Вот они – Боги, и смерды, но не обидно, потому что скорее так и есть».
Разговариваю с мужчиной. Вид у него неважный. Три года назад отсекли 80% печени. «И ничего, – говорит он, улыбаясь. – Три года уже прошло, а еще живой. А вот недавно щитовидку удалили, – поясняет он, словно этих щитовидок у него полным-полно».
Открывает Гамлету глаза на то, что печень отрастает. « Как? Чудо-дерево! А я уж не надеялся» – обрадовался Гамлет, не представляя, как раньше мог не знать, ведь в школе по анатомии было нормально. Мальчик лет пятнадцати разговаривает с Ленкой. Оказывается, ему уже пересадили.
Говорит, удачно. К тому же ребенок спокоен и адекватен. Перед глазами живые и неплохо выглядящие участники пересадки. Это немного вдохновляет. Настроение ровное и не улучшается и не ухудшается. Стабильно нервное.
Время уходит и хотя бы поэтому должен совершить хоть что-то стоящее. Ведь все одно, и тоже. Сменяет по кругу день и ночь, жару и холод, горе и радость. День сурка продолжается! Наконец-то мы у доктора в кабинете. Спрашиваю, чтобы поддержать разговор, хотя понимаю что уже неважно, что скажет. Так как все решил. Хватит в коридорах обтираться пора и в операционную. Решился, не то слово. Кажется, всегда был готов, и это сейчас главное! Лично для меня, сейчас слова ничего не объясняют, но хоть что то и как то исподволь все же влияют. А доктор все смотрит и смотрит. Так кто же он в первую очередь, хурург или психолог или демиург собственной персоной!?