Ангела Меркель. Самый влиятельный политик Европы - стр. 12

Многие, включая и Хорста Каснера, скептически относились к Аденауэру и Эрхардту. Каснер и другие ему подобные считали, что принятие канцлером Германии американских ценностей идет вразрез с немецкими традициями, историей и культурой и противоречит идеалам социал-демократии, существовавшим до захвата власти нацистами. В первую очередь, возможно, многим казалось, что размещение американских войск на земле Западной Германии отдает плохо прикрытым нагнетанием военной истерии со стороны Аденауэра. Особенно широко такое отношение распространилось среди протестантского духовенства, склонного к левому либерализму и скептически настроенного по отношению к канцлеру-католику. Религиозные взгляды давали Аденауэру еще одну причину для того, чтобы легко относиться к возможному разделу страны. В конце концов, при отделении восточной части страны католики в Германии должны были остаться в стабильном большинстве.

От внимания Советов, и особенно КГБ, не ускользнула эта динамика. Они попытались использовать внутренние разногласия и наивность некоторых протестантских пасторов, в том числе и Хорста Каснера. Коммунисты поняли, что было бы невозможно – а может быть, даже контрпродуктивно, – и дальше преследовать христиан; в конце концов, 70 % членов Коммунистической партии сами были христианами. Разумнее было включить лютеран, или, по крайней мере, их лидеров в систему, ведь таким образом восточногерманской тайной полиции (печально известной как Шта`зи) было бы легче отслеживать их действия.

В начале 1958 г. коммунисты организовали в Праге, столице Чехословакии, Христианскую конференцию мира. Хорст Каснер был приглашен и принял участие в этом форуме, где много говорилось о «миролюбивом Советском Союзе» и «агрессивном Западе». Официально это мероприятие организовал восточногерманский профессор теологии Вернер Шмаух, но за его спиной стояли Коммунистическая партия Восточной Германии и министр по церковным вопросам Клаус Гизи, которые и дергали за ниточки. Клаус – отец Грегора Гизи, ставшего позже членом федерального парламента от Левой партии и последним председателем СЕПГ. В отличие от мягкого сына-гуманиста полвека спустя, Гизи-старший был твердокаменным коммунистом. Он использовал собрание в Праге для выявления христианских лидеров, которых могла бы использовать его партия. И Каснер неосмотрительно позволил себя использовать. Пытаясь спасти свои церкви и наивно веря, что Коммунистическая партия на их стороне, Каснер и некоторые из его коллег стали теми, кого Ленин, как говорят, называл «полезными идиотами».

Риторика становилась все жестче, но граждане двух Германий по-прежнему могли относительно свободно пересекать границу, разделившую Запад и Восток. Политики все еще пытались найти общий язык: в 1955 г. германский канцлер Конрад Аденауэр посетил Москву, и в том же году Советский Союз признал Западную Германию.

Не одной политикой живет человек. Хорст и Герлинда имели возможность ездить на Запад и навещать родных, а их маленькая дочь часто гостила в Гамбурге у бабушки Гертруды. Примерно в два года, приехав домой от бабушки, она заговорила с почти идеальным гамбургским акцентом. Говорить Ангела научилась раньше многих детей, а вот ходить у нее никак не получалось. Родители опасались, что у девочки что-то не так, и вниз по лестнице мама носила ее на руках. «У меня была легкая спастика», – признавалась позже Ангела. Все детство ей было трудно подниматься по ступенькам и даже ходить.