Ангел тьмы - стр. 101
– Правда? – с некоторым удивлением переспросил Маркус: перед тем, как прийти в полицию, он получил степень по юриспруденции. – Прогрессивное мышление юристов – вот это поворот.
– Именно так, – ответил доктор. – И я вовсе не хочу сказать, что в судебных или юридических кругах проводилось систематическое изучение феномена. Но судьи просто вынуждены признавать те реалии, которые выносятся на их рассмотрение, и реалии эти слишком часто обретают черты матерей, гувернанток и других взрослых женщин, подвергающих насилию детей. И зачастую – грудных.
– Но если я не ошибаюсь, – заметил Маркус, – вину за детоубийство обыкновенно возлагают на одного из двух козлов отпущения правовой системы – нищету или незаконнорожденность.
– Верно, Маркус, – но, между тем, можно вспомнить ряд дел, среди которых есть даже несколько громких, которые нельзя объяснить ни чрезвычайной бедностью матери, не позволяющей выкармливать дитя, ни ее незамужностью. И списать все на неизвестную науке разновидность умственного помешательства также возможным не представляется. Помните дело Лидии Шерман23?
Это печально знаменитое имя, прозвучавшее как раз когда наш экипаж преодолевал 42-ю улицу по Восьмой авеню, привело обоих Айзексонов и мисс Говард в состояние, близкое к экстазу.
– Лидия Шерман, – тоскливо промолвил Люциус. – Королева отравителей. Да-а, вот это было дело…
– И мы никогда не узнаем, сколько же людей она порешила, – продолжил Маркус тем же тоном. – Их могут быть десятки.
– К тому же, – добавила мисс Говард, возвращаясь ближе к теме, – некоторыми жертвами ее были дети, в том числе – ее собственные. И она не была бедной или незамужней, когда травила их.
– Именно, Сара, – сказал доктор. – Она убивала отца детей и, готовясь к следующему замужеству, понимала, что дети просто, как она выражалась, «мешают». Пресса весьма подробно осветила это дело. Но с точки зрения тогдашних алиенистов и их коллег в последующие годы, дела с равным успехом могло и не быть: хотя многие сочли ее на суде совершенно здравой, дело происходило добрых четверть века назад.
– Как ни жаль прерывать это заседание клуба почитателей Лидии Шерман, – сказал мистер Мур, – но она не была сестрой милосердия – она охотилась за состояниями.
– Конечно, Джон, – ответила мисс Говард, – однако то было наглядным свидетельством, что из факта рождения женщиной не обязательно следует талант к заботе – и даже склонность к ней.
– А памятуя о ее деле, с учетом похожих случаев, – добавил доктор, – мы можем отбросить сентиментальную чепуху профессора Джеймса насчет того, что родительские инстинкты сильнее развиты у женщин, нежели у мужчин, и насчет благородства матери, лелеющей свое больное чадо. Дети Лидии Шерман были больны, это безусловно, однако болели исключительно благодаря тому, что она травила их мышьяком, – и все ее благородные начинания заключались лишь в последующем увеличении дозы того же яда. Нет, я все больше склонен возвращаться к единственному краткому замечанию, обнаруженному несколько дней назад…
– Ремарка герра Шнайдера касательно материнского эготизма? – догадалась мисс Говард.
Доктор кивнул:
– Чтобы вы все знали: Шнайдер заметил, что мать, едва дитя ее появляется на свет, переносит – я цитирую – «весь свой эготизм на ребенка»…