Ангел снимает кино - стр. 37
- Объясни мне, Ангелина Смирнова, как в тебе уживаются твоя ангельская внешность и натура... нехорошая? Тебе реально без разницы, с кем любовь крутить - с режиссёром там, актёром знаменитым, или женатым мужиком, которому наплевать на собственного ребёнка?
Ого! Это он мне сейчас троих человек приписывает? Ну ничего себе! Это что же он обо мне думает? И какое право имеет так думать? У меня же никого... кроме него и не было никогда! Преисполнившись праведным гневом, я не сдержалась и выдала:
- А тебе, Потёмкин, есть разница, с кем крутить? С Вероникой было! С Любочкой - звукорежиссером было!
Хотела ещё и себя назвать, но почему-то не смогла - поймёт же всё, и об Аленке поймёт... А ведь об Аленке рассказать нужно. Наверное, нужно. Раз уж Богдан с женой своей не живёт в известном смысле слова! То, может быть, все-таки у меня есть хоть малюсенький шанс...
Он откинулся назад, упёрся затылком в подголовник и повернул голову ко мне. И пусть в салоне было темно - за окном давно хозяйничали сумерки, пусть я толком лицо его разглядеть не могла. Я знала. Я чувствовала, что сейчас он совсем не злится на меня. Другие эмоции чудились мне - растерянность, волнение даже!
- Хочу, чтобы и с тобой, Ангел, было. Только чтобы не в прошедшем времени, а в настоящем.
От неожиданности не могу придумать, что сказать на это - ошарашенно молчу, во все глаза уставившись на него.
- Я снимать не могу. Какого хрена ты в мою голову влезла? Ни о чем думать не могу. О тебе только... Арзамасова порвать хочется. И тебя... иногда тоже. Но больше... Больше хочется целовать...
И это грубовато звучит, как если бы Потёмкин и сам не рад был тому, что происходит. Но для меня это круче признания в любви! Не могу сдержаться - радостно смеюсь, закрывая ладонью рот - знаю, что это ему не понравится.
- Я ей серьёзно, а она смеётся надо мной! Невыносимый Ангел... - хмурится Богдан.
Сбрасываю с ног ботинки - я в эйфории, мне сейчас всё можно! Вот теперь я такая смелая, что самой страшно! Забираюсь с ногами в кресло и тянусь к нему.
Когда мы с Потёмкиным познакомились, мне казалось, что по собственной инициативе я никогда к нему прикоснуться не смогу - настолько далёким, неприступным и чужим он мне казался, но потом... сама к нему шла! И вчера сама его целовала!
Кончиками пальцев касаюсь его скулы, веду вниз по чуть отросшей за день щетине к подбородку. И вдруг в голове появляется странная, но очень волнующая мысль: "Он МОЙ, пусть пока еще и сам не знает этого. Сейчас я сердцем чувствую, что он МОЙ!"
Богдан медленно поворачивает голову ко мне. И во взгляде его (я вижу, я чувствую это, и не важно, что уже практически кромешная темнота за окном!) мне чудится такой ураган эмоций, что меня словно подбрасывает над сиденьем, и я не успеваю понять, каким образом вдруг оказываюсь у него на руках! Руль, упирающийся в спину, почти не воспринимается телом - так, совсем немного, словно это лёгкое неудобство при всех других идеальных изначальных данных!
Смотрю на него. Я знаю, о чем он сейчас думает - горячие ладони медленно ползут по моим бокам вниз. Темно, но я чувствую! Я его чувствую!
Касается губами моей щеки. Горячее дыхание обжигает кожу. Запускаю пальцы в короткие волосы. Мы зависаем в этом мгновении. Просто касаемся друг друга, просто дышим друг другом. Чувствую, как его губы скользят по моей коже, подбираясь все ближе и ближе к моим губам. Забываю, как нужно дышать.