Ангел смерти - стр. 6
– Одну минуту, лейтенант. – Сканер загудел, раздался щелчок – замки открылись. – Вход разрешен. Помещение находится под защитой охранной системы «Скан-ай».
– Включите запись, Пибоди. Строби, отойдите в сторону.
Прежде всего Ева почувствовала запах – и сквозь зубы выругалась. Она слишком хорошо знала, как пахнет насильственная смерть.
Обтянутые шелком стены гостиной были перепачканы кровью. Одну из частей тела Томаса З. Бреннена она увидела на ковре. Его рука валялась ладонью кверху, и пальцы были согнуты, словно в мольбе. Отсечена она была на запястье.
Ева услышала, как за ее спиной Строби закашлял и тут же кинулся прочь – в холл. Ева же вытащила оружие и, держа его на изготовку, стала медленно осматривать помещение. Интуиция подсказывала ей, что здесь все уже произошло, никакие неожиданности ее не ждут, а тот, кто это устроил, благополучно скрылся, но она действовала строго по инструкции, осторожно продвигаясь по гостиной, стараясь при этом держаться ближе к стене.
– Если Строби в состоянии отвечать, выясните у него, где находится хозяйская спальня.
– По коридору налево, – сообщила Пибоди через минуту. – Но его все еще выворачивает наизнанку.
– Дайте ему какой-нибудь тазик, а потом закройте двери – лифта и входную.
Ева двинулась по коридору. Запах здесь был таким тяжелым, что она старалась дышать сквозь зубы. Дверь в спальню оказалась незапертой. Из щели была видна полоска яркого искусственного света и доносились звуки чарующей моцартовской мелодии.
То, что осталось от Бреннена, лежало на огромной кровати, застланной роскошным атласным покрывалом. Единственная рука была прикована серебряной цепью к изголовью. Ева сразу поняла, что ступни находятся в другой части квартиры.
Стены наверняка были звуконепроницаемые, но в том, что человек перед смертью долго и страшно кричал, сомнений не было. «Интересно, как долго? – подумала она, разглядывая тело. – Сколько боли может вытерпеть человек, пока сознание не отключится?»
На второй из этих вопросов мог бы ответить покойный Томас Бреннен.
Он был обнажен, одна рука и обе ступни отрезаны, кишки выпущены наружу. Единственный глаз был обращен к зеркалу, где отражалось то, что осталось от тела.
– Господи Иисусе! – прошептала замершая в дверном проеме Пибоди. – Пресвятая Дева!
– Мне нужен мой походный набор. Вызовите наряд и выясните, где его семья. Да, еще позвоните в отдел электронного сыска. Если Фини там, поговорите с ним, только не забудьте включить блокиратор – репортерам об этом знать незачем. Чем меньше подробностей станет известно, тем лучше.
Пибоди судорожно сглотнула, с трудом удержав в себе недавний ланч.
– Слушаюсь, мэм.
– Уведите Строби куда-нибудь подальше, я не хочу, чтобы он все это видел.
Когда Ева обернулась, Пибоди заметила в ее глазах жалость. Но через секунду Евин взгляд снова стал взглядом профессионального полицейского – сдержанным и цепким.
– Давайте приниматься за работу. Этот сукин сын должен гореть в аду!
Когда Ева добралась наконец до дома, было около полуночи. Глаза у нее слезились от усталости, под ложечкой сосало, голова раскалывалась. Перед тем как уйти с работы, она долго и тщательно мылась под душем в общей раздевалке – ей казалось, что все поры ее тела пропитались кровью и ужасом.
Больше всего ей хотелось забыть о том, что она увидела, и молилась Ева лишь об одном – чтобы, когда она ляжет наконец спать, перед глазами ее не встало растерзанное тело Томаса Бреннена.