Ангел с разбитыми крыльями - стр. 29
– Нет, ты Ангел! Я точно знаю!
Мы все брили головы общей машинкой для стрижки волос, с этого начинался каждый день четверга, а дальше следовало обязательное обливание холодной водой и молитва, после чего у половины детей инока Сержио от кашля рвало горло и выворачивало кишки.
Но иногда инок Сержио сам брил кого-нибудь из своих «сыновей». Выгнав других из каменной душевой, подолгу гладил шершавыми ладонями шею, затылок и плечи избранника, заставляя раздеться и стоять перед ним голым на каменном полу.
Эти ладони были большими и горячими, и находились среди нас такие, кто жаждал их прикосновения, как единственного источника тепла и надежды на сытый завтрак.
Но только не я.
Упрямый и самый сложный из его пленников, я стал огрызаться, как только у меня начали отрастать зубы. А то, что было «до», я заставил себя забыть.
– Тебе не нравится, когда я тебя трогаю? – голос инока звучал, как сладкая патока. – У тебя красивое тело, Рино. Почему ты такой худой? Мне известно, что это ты таскаешь яйца из курятника, но я ведь не наказал тебя за воровство. А всё потому, что ты мой любимый сын. Возьми хлеб, я принес его для тебя.
Я ёжился и сцеплял зубы, насколько хватало смелости отстраняясь от шершавых рук. Морщась от запаха смолы и ладана, которыми инок пропах насквозь, мотал бритой головой «нет», прижимая ладони, сжатые в кулаки, к посиневшим от холода бедрам.
– Ласка и забота, это проявление истиной любви отца к своим детям. Я люблю каждого из вас, Рино. А ты должен любить меня.
– Я знаю, как попасть на холм крестов. Я наемся камней в саду, как Бенито, и умру! Я это сделаю!
– Ступай под воду, дьявольское отродье! И пусть молитва очистит твою грешную душу! Вслух читай, чтобы я слышал! Ты еще попросишь моей милости!
В десять лет я впился зубами в его руку и потерял сознание от удара об стену. В двенадцать – полоснул Сержио по груди найденным на берегу куском стекла и не дал себя ударить, а после этого несколько ночей просидел в подвале с библией в обнимку, от голода отгрызая куски от кожаного переплета. Я не просил и не каялся. Всё что мог, брал сам, и уже тогда ненавидел инока всей душой. В то время как души других детей дома всецело принадлежали ему.
Тогда нас еще было четверо, оставшихся из восьми.
А однажды в нашем монастыре появился новенький.
Мальчишке было лет десять, у него были голубые глаза и светлые кудри, как у девчонки. Он был страшно напуган, закрывал лицо руками, но успел мне сказать свое имя «Теодоро», прежде чем забыл его и стал для отца Сержио малохольным сыном Флавио. Ребенком грешной шлюхи, у которого демоны отобрали ум.
Тео. Единственная душа, к которой я смог привязаться в том аду.
Прошло десять лет, но я никогда не спрашивал его, помнит ли он наше прошлое.
– Привет, Тео.
Я произнес негромко, но он услышал меня, сдернул наушники на шею и тут же вскочил на ноги.
– Ангел? Привет! Ты проснулся!
– Да. Что ты делал на полу?
– Я ждал тебя, не хотел будить. Я принес тебе одежду, мама просила.
– Спасибо.
Он редко бывал внимательным, обычно его мысли перескакивали с одной на другую, но сейчас, заметив мой внешний вид, Тео изумленно спросил:
– Ты ранен? – как будто это не я минуту назад лежал перед ним в одних трусах и в бинтовых повязках.
Я встал с кушетки и взял со стула футболку. Надев на себя, стал влезать в штаны.