Ангел пригляда - стр. 40
– Генерал-лейтенант Супрун, – негромко, но весомо представил подполковник начальство.
Супрун протянул руку майору, не глядя, качнул подбородком сержанту, сел на стул, расставил ноги, прищурил глаз, смотрел холодно и как-то желто. Секунды текли одна за одной в полной тишине, даже радио смолкло.
«Что за генерал такой? – гадал Василий. – Инспекция, что ли? Или так, мимо, по своим делам?»
Но сам генерал тут же и рассеял его сомнения. Оказалось, что нет, не мимо, а как раз таки к ним.
– Вольно, – процедил он сквозь бульдожью челюсть. – О моем визите предупреждены?
– Так точно, спецсвязью, товарищ генерал-лейтенант! – отрапортовал Терпилин.
– Отлично. Сержант, свободен.
Василий, оставив планшет на столе, пошел вон, с трудом удерживался, чтобы не чеканить шаг. Миновал коридор, не чуя ног, оказался на улице.
Только тут, на свежем воздухе, слегка отошел, утер со лба холодный пот. Стоял, смотрел на себя со стороны, ничего понять не мог. Что это было, чего он так испугался? Ну, генерал, ну, лейтенант, ему-то что? Дальше фронта, по присказке, все равно не пошлют. Однако было в этих неурочных пришельцах что-то неправильное, жуткое. Больше всего сейчас хотелось оказаться от них подальше… а хоть бы и на передовой.
Василий вытащил сигарету, не с первого раза зажег, руки дрожали… Сигарета дымилась, смердела запахом чужим, незнакомым. Страх растворялся, уходил понемногу, пришла привычная армейская злоба. Двинуть бы кому-нибудь, что ли, в зубы, а то из автомата садануть…
Кураев глянул на дорогу, увидел, как шлагбаум пропустил легковушку с белыми грязными тряпками на зеркалах; тут все так ездили, от обстрела береглись. За легковушкой на холостом ходу, экономя бензин, подкатил автобус. Василий этот автобус знал – «Москва – Донецк», его водил знакомый шоферюга, у него всегда можно было разжиться пачкой-другой приличных сигарет, «Парламент» там или «Винстон». Конечно, навар на этом шоферюга имел солидный – один к трем примерно. Ну, да не вопрос, денег хватало, подвозили исправно. Российский люд для войны налогов не жалел, тем более на святое дело – по братьям-украинцам садануть, а генералы если и приворовывали, то не прямо на линии фронта, больше по тылам шарились. Понимали, что дело серьезное, случись чего, чикаться с ними не будут, погоны с плеч, трибунал, все дела. Ну, может, не трибунал, конечно, но мат-перемат и выговор в личном деле – в общем, неприятности серьезные. Так что пока и на сигареты хватало, и на остальное, а там видно будет.
Василий пошел к автобусу – перекинуться парой слов с водителем. Но его опередили, полезли внутрь двое ополченцев из местных, автоматы на спину перекинули. Потусовались в недрах с минуту и выволокли какого-то пожилого, лысого и очкастого, внешности совсем не боевой… Тот не сопротивлялся, однако вели его под белы руки жестко, строго к терминалу, где разводили сейчас секретные турусы майор с генералом. Вели быстро, подгоняли, подталкивали даже, так что очкастый волей-неволей заспотыкался. Секунда-другая – и затолкали бы его внутрь, но тут из автобуса вывалился старик в грязно-желтом ватнике на голое тело, потрусил следом, закричал гневно, с натугой:
– Куда? Не сметь! Нет паспорта?.. Украли! Ручаюсь! Как за самого себя… Отпустить… Немедля… Фронтовой товарищ… Да здравствует наша советская родина!