Ангел-Маг - стр. 54
С ними там, как сразу понял Симеон, находилась заключенная. Рослая бледная женщина с некрасивыми пятнами солнечных ожогов по всему лицу. Одетая в бесформенную серую блузу отверженки и уже закованная по рукам и ногам в кандалы. Она тихо сидела на банке и даже головы не повернула, когда Симеон поднялся на борт. Женщина неудержимо притягивала внимание Симеона, особенно цепи, заставлявшие его остро осознавать свое собственное положение. Выглядела она лет на десять старше студента. Чем занималась прежде, в чем ее обвиняли? Оставалось только строить догадки…
– Сядь на другую банку, – распорядилась Рошфор. – Позади заключенной.
При этих словах женщина подняла голову, но не произнесла ни слова.
– Ты – не заключенный, – добавила Рошфор, обращаясь к Симеону. – Просто ценный свидетель. Мы лишь убедимся в истинности твоих показаний, воззвав к Ларквиниэлю либо Переастору. – Она перевела взгляд на узницу, и ее лицо изменилось. Шрам у глаза натянулся, губы скривились. – В отличие от этой отверженки, мягкому допросу не подлежащей… Тебя, Гризельда, ждет каленое железо!
Внезапная угроза, а пуще того упоминание пытки заставили Симеона содрогнуться. Его – но не отверженку: та лишь продолжала угрюмо смотреть на капитана. Рошфор нахмурилась и махнула команде:
– Отчаливаем!
Весла окунулись в воду. Баржа тяжеловесно отвалила от причала, поворачивая направо. Звездная Крепость располагалась выше по течению, вода в реке стояла низко в ожидании осенних дождей, но течение оставалось по-прежнему сильным. Двадцать четыре алые спины размеренно наклонялись и выпрямлялись, длинные весла взлетали в идеальном согласии…
Если бы они еще двигались не в Звездную Крепость, а куда-нибудь в более приятное место, а баржа не принадлежала кардиналу, Симеон получил бы массу удовольствия от послеполуденного плавания по реке. Ему было чуточку жарко в плотном докторском балахоне, но солнечный свет на лице все равно радовал. Все последние месяцы Симеон столько времени проводил в четырех больничных стенах, что успел позабыть, какая это благодать – чистый воздух, теплое солнышко…
Впереди лежал каменистый остров Трех Елей (собственно деревья давно были срублены), который соединялся с берегами посредством сразу двух мостов: Материнского и Дочернего. Шесть пролетов с северной стороны и три с южной. Баржа слегка приняла влево, целясь под самую широкую арку Материнского, наилучшим образом подходившую для крупного судна.
Симеон с интересом наблюдал за маневрами. Прежде он несколько раз попадал к реке, но лишь переправлялся с левого берега на правый, когда мост Королевы – ближайший к госпиталю – бывал слишком запружен и пол-ливра на лодочника уже не казались излишней тратой.
Материнский мост был выстроен из крупных блоков белого камня, его арки достигали по меньшей мере сорока футов в ширину и вздымались над нынешним уровнем Лейре футов на двадцать. При строительстве наверняка использовали помощь ангела, даже, возможно, не одного: точность, с которой были уложены громадные блоки, попросту поражала.
Посередине Материнского моста возвышалась статуя Ашалаэли. Архангел представала в знакомом облике классически одетой аристократки. Завернувшись в крылья, она держала на руках ребенка, символизировавшего народ Саранса.