Ангел для сестры - стр. 43
– Моя дочь только что подписала своей сестре смертный приговор, и после этого я должна остыть?
На кухне становится так тихо, что мы все слышим шепот холодильника. Слова матери висят в воздухе перезрелым плодом, а когда они шмякаются на пол, она вздрагивает и лихорадочно принимается действовать.
– Кейт, я не должна была так говорить. Я не то имела в виду.
В нашей семье накопилась мучительная история умолчаний – мы не говорим о том, что следовало бы сказать, и как будто не имеем в виду того, что на самом деле имели. Кейт прикрывает рот рукой. Пятится задом, ударяется об отца, который неловко пытается поймать ее, не дать уйти наверх. Я слышу, как с грохотом захлопывается дверь в нашу спальню. Мама, конечно, идет вслед за Кейт.
А я делаю то, что у меня получается лучше всего: двигаюсь в противоположном направлении.
Есть ли на свете место, где пахнет лучше, чем в автоматической прачечной? Она напоминает дождливый воскресный день, когда никуда не нужно идти и можно не вылезать из-под одеяла, или только что скошенную отцом траву – усладу для носа. Когда я была маленькой, мама вынимала из сушилки горячую одежду и наваливала ее на меня, сидевшую на диване. Я представляла себе, что это шкура, внутри которой спрятана я сама – одно большое сердце.
А еще в этих прачечных мне нравится то, что они притягивают к себе одиноких людей, как металл магниты. В дальнем углу на скамейке из скрепленных между собой стульев дремлет парень в армейских ботинках и футболке с надписью «Нострадамус был оптимистом». Женщина у бельевого стола, сглатывая слезы, перебирает груду мужских рубашек. Соберите в автоматической прачечной десять человек, и велики будут шансы, что вы окажетесь не самым несчастным из них. Я сажусь напротив ряда стиральных машин и пытаюсь сопоставить крутящиеся в них вещи с ожидающими конца стирки людьми. Розовые трусики и кружевная ночнушка наверняка принадлежат девушке, читающей любовный роман. Красные шерстяные носки и клетчатая рубашка – вещи неряшливого спящего студента. Футбольные толстовки и детские комбинезоны носит девчушка, которая упорно протягивает белые лоскуты вещей из сушилки своей матери, самозабвенно болтающей по мобильнику. Что за люди могут позволить себе иметь мобильный телефон, но не собственную стиральную машину с сушилкой?
Иногда я мысленно играю в игру: пытаюсь представить себя тем человеком, вещи которого крутятся у меня перед глазами. Если бы я стирала эти плотницкие джинсы, может быть, работала бы кровельщиком в Фениксе, у меня были бы сильные руки и загорелая спина. А если бы моим было это постельное белье в цветочек, вероятно, я приехала бы на каникулы из Гарварда, где изучала криминалистику. Если бы мне принадлежала эта атласная накидка, я, наверное, имела бы сезонный абонемент на балет. А потом я пытаюсь вообразить, как занимаюсь всеми этими вещами, и не могу. Я всегда вижу себя только донором Кейт, каждый эпизод этой истории имеет продолжение в будущем.
Мы с Кейт – сиамские близнецы, только места, где мы срослись, не видно. От этого разделить нас еще сложнее.
Подняв взгляд, я вижу стоящую надо мной девушку, которая работает в прачечной. У нее голубые дреды и кольцо в губе.
– Нужна мелочь? – спрашивает она.
Сказать по правде, я боюсь услышать свой ответ.