Ангел для Нерона. Дочь зари - стр. 2

Несколько статуй, правда, были похожи на привычных муз, но и у тех присутствовали некие нетипичные черты. Например, у одной вместо лиры, в руках было живое существо с головой и струнами вместо конечностей.

Говорили, что император лишился рассудка. Но ведь то же самое говорили и о его матери Агриппине, когда ее поймали на участии в заговоре против тогдашнего императора Калигулы. Едва пришедший к власти Клавдий помиловал ее и вернул из ссылки, все разговоры о ее безумии были прекращены. Пусть она была жестока, но не безумна. То же самое можно было сказать и о ее сыне.

Сами эти статуи – признак жестокости. Какое нужно иметь безжалостное воображение, чтобы породить красоту, обрамленную всевозможной жутью! Скульптуры впечатлили Домиция, но трепета перед самим Нероном он не ощутил. Он даже чувствовал, что у них с ним есть что-то общее, и этим общим был вовсе не гнет двух властных матерей. Это было некое влечение распознать тайну вселенной. Нерон попытался не только раскрыть эту тайну, но и перенести ее во дворец в виде многочисленных статуй. Интересно, кто вообще их изготовил? У кого были настолько волшебные руки, что он мог сотворить такое? Домиций хотел коснуться одной статуи, но не посмел. Отдаленно она напоминала богиню Нику, опиравшуюся на меч и стоявшую одной ногой на отрубленной человеческой голове.

Кто-то в соседнем помещении тихо декламировал стихи. Домиций понял, что его ведут именно туда, а не в торжественный зал. Оттуда доносился неземной голос и сладкий запах лилий.

Когда он переступал порог, ощущение было таким, будто кто-то неземной и незримый поманил его рукой.

– Оставьте нас! – властный голос обращался к рабам, приведшим его сюда. Они поспешно удалились. Домицией остался наедине с очередным количеством жутких изваяний, пустых лож с золочеными спинками и колышущихся белых штор, за которыми словно кто-то прятался, и тень мелькала то здесь, то там.

Даже охраны рядом не осталось. Неужели Нерон считал, что в случае нападения, статуи его защитят? Такая мысль почему-то совсем не показалась Домицию абсурдной. Он переводил взгляд с одного застывшего лица на другое. У некоторых статуй в руках были мраморные маски чудовищ, открывавшие неземное лицо, или напротив красивые маски, сползавшие с лиц чудовищ. Изобретательно! Он не сразу перевел взгляд на самого человека, позвавшего его сюда. Странно, что статуи заинтересовали его больше, чем сам император. Тот, надо отдать ему должное, был красив. Он полулежал у бассейна, записывая что-то, и не сразу оторвал глаза, чтобы посмотреть на вошедшего.

Домиций не сразу заметил, что рядом нет чернил, и что на левом запястье императора зияет свежий надрез, который тот даже не спешит перетянуть.

– Проходи, располагайся рядом, – Нерон будто не заметил, что юноша вместо того, чтобы отдать должные знаки почтения, тупо пялиться на него. Он настолько привык, что на его красивую внешность так смотрят, что обо всем другом забывают? Или дело том, что написанное на бумаге отвлекает все его внимание? Домиций слышал о том, что император сам слагает стихи и делает это довольно неплохо. Можно ли будет взглянуть?

– Ты много путешествовал, – Нерон откинул со лба темные волосы и неожиданно поразил его удивительной синевой своих глаз. Эти глаза пронзали насквозь, будто два осколка грозового неба, наделенного интеллектом и редкой проницательностью. Глаза поразительного неземного существа. Такие бы глаза были у всех этих жутких статуй, если б они ожили.