Ангел для кактуса - стр. 14

– Не откажусь.

– Только кружки немытые. Ниче?

Смеюсь.

– Лей! И да, именно классику и надо.

– А у тебя какие новости? – Игоречек тоже подходит к закутку, оборудованному под кухню.

– Не хочу раньше времени вас бередить, но, кажется, танк наклевывается.

– Че? – подскакивает Даник, который до этого что-то сосредоточенно шлифовал в углу.

– Да ладно, не пугайся так. ГАЗ-24.

– «Волга», которая станет кабриолетом? – переспрашивает он и довольно улыбается.

– Именно.

Игоречек протягивает мне кофе.

– Заманчивые перспективы. А вообще? – Он шумно отхлебывает из своей кружки. – Вообще какие новости?

Жму плечами – вроде и рассказывать-то нечего, а новости про кактусы парней вряд ли заинтересуют. Я и сам никогда не любил эти мелкие зеленые прыщики, а теперь мне кажется, что они самые причудливые растения. Такие же неординарные, как и некоторые злючки, – пушистые и колючие одновременно.

До подъема осталось три с половиной часа, а я все еще не сплю. Что же делать с этими ужасными отзывами? Перебираю в голове возможные варианты, но ничего. Я действительно не понимаю, кто из клиентов мог так озлобиться? Последние рабочие дни на старом месте прошли в бешеной суматохе, пролетели мимо меня.

Еще и профиль в «Инстаграме» у этого человека закрыт, и личная информация отсутствует. Я бы ему лучше в Директ написала, предложила бы какой-то компромисс, а так… делаю вид, что ничего не произошло. Но наши-то подписчики видят его негатив и делают свои выводы. Как же быть?

Маме об этом решила не говорить – советчик из нее никакой, с таким-то отношением к соцсетям! – но и одной переварить все это слишком сложно. Может, просто удалить его комментарии? А вдруг кто-то уже успел прочитать? Решат, что мы намеренно подтираем отрицательные отзывы? Или этот недовольный покупатель обозлится еще больше…

Я мысленно скулю и отворачиваюсь к стенке.

По будильнику встаю без проблем, но это не значит, что я не выгляжу как зомби. Чищу зубы, умываюсь, надеваю линзы, расчесываюсь и опасаюсь посмотреть на себя в зеркало. Вчера легла с влажными волосами, и сегодня они ну очень кстати топорщатся в разные стороны, завершая мой умопомрачительный образ. Собираю их в пучок на макушке, закрепляю шпильками и широкой вельветовой резинкой. Надеюсь, теперь хоть отдаленно смахиваю на человека.

– Как насчет омлета? – спрашиваю маму, сталкиваясь с ней в коридоре.

– С брокколи, – уточняет она, на ходу застегивая блузку.

– То, что нужно!

Иду на кухню, чтобы приготовить завтрак нам обеим. Гремлю посудой, хлопаю дверцей холодильника, роняю вилки, проливаю молоко, но омлет удается на славу. Никто не знает его главный секрет, а я унесу его с собой в могилу.

– Сегодняшний план действий? – интересуюсь, доев последний кусочек.

– Открываемся и работаем в стандартном режиме, а мелкие недочеты будем устранять между делом. Кстати, у тебя на сегодня индивидуальная программа, ты не забыла?

Вот пропасть! Забыла!

Я закатываю глаза и откидываюсь на спинку стула. В этом случае даже дыхательную технику применять бесполезно.

– Не вижу радости на лице, – добивает меня мама.

И я натягиваю на лицо самую широкую улыбку, на которую только способна. Она не идеальна – не хватает искренности, – но в целом неплоха и очень подходит к моему сегодняшнему образу.

Пока мы едем, набрасываю черновой текст давно обещанного поста про хавортии в ежедневник, который всегда со мной. Хотя его можно было бы оставить в бардачке маминой машины, ведь обдумывать контент у меня получается только в дороге. Телефон в руке горит, я стараюсь выкинуть из головы те комментарии, но зачем-то продолжаю обновлять страницу большим пальцем свободной руки – подсознательно хочется, чтобы они куда-нибудь испарились.