Ангел боли: Путешествие по Апеннинам - стр. 12

– Интересное наблюдение. – Доул принялся во второй раз заполнять трубку табаком. – Возможно, вы правы. Во всяком случае, у итальянцев действительно мало суицидов.

– И там силен культ матери, – еще раз повторил Дронго. – Ведь все эти маньяки и извращенцы родом тоже из самого детства. Что-то не срабатывает, и обычный человек неожиданно превращается в психопата. Я думаю, что нам нужно будет понять, почему он убивает. И каким образом намечает свои жертвы.

Брюлей согласно кивнул. Доул промолчал. Он снова задымил. Сидевший за столом Даббс быстро сказал:

– Три самых лучших аналитика Европы против маньяка. Думаю, у «стаффордского мясника» нет ни одного шанса.

– Сначала его нужно найти, и желательно до того, как он убьет еще одну женщину, – напомнил Брюлей. – Я так понял, что ты полетишь вместе с нами в Италию? – обратился он к Дронго.

– Да, – ответил тот, – обязательно. Я не люблю патетики, но это наш долг, комиссар. И вы знали с самого начала, что я поеду с вами. Даже если бы маньяк решил проявить себя в любой другой точке Европы.

– А вы не подумали, что он специально послал такое сообщение? – вдруг спросил Даббс, обращаясь ко всем троим экспертам.

– В каком смысле? – не понял Доул.

– Что, если это западня? Западня для одного из вас? – предположил Даббс.

Эксперты переглянулись и молчаливо предоставили право ответить комиссару Брюлею.

– Нет, – сказал комиссар. – Ему важно не просто убить, но еще и получить при этом удовольствие. Боюсь, наши старые тела ему его не доставят.

– Я не был бы так категоричен, – наконец пошутил Дронго, – мое тело ему может понравиться больше, чем ваше, месье комиссар. Вы не учитываете огромную разницу в возрасте.

– Хорошо, – согласился комиссар, – отдадим ему вас – нашего молодого друга. Только в любом случае убийца будет охотиться на женщину. Из этого и следует исходить.

– Когда он отправил свое сообщение из Кельна, он как-то его подписал? – поинтересовался Дронго.

– Да, – ответил Даббс. – И довольно необычно – Ангел Боли. Вот так поэтично.

– Неужели он читал Гумилева? – нахмурился Дронго. – Может, он из эмигрантов.

– Я вас не понял, – признался Вирджил Даббс.

– У русского поэта Гумилева есть такое стихотворение. Правда, написал он его очень давно. Девяносто лет назад. И посвятил его женщине.

– Возможно, совпадение, – предположил Даббс.

– А если нет? – вставил Доул. – Нужно будет еще раз проверить.

– Когда мы вылетаем в Италию? – задал последний вопрос Дронго.

– Завтра утром, – ответил Брюлей. – Мы уже заказали билеты и для тебя тоже.

В эту ночь Дронго спал плохо. Способность видеть цветные сны была одной из его особенностей, но самое поразительное заключалось в том, что он почти всегда помнил свои сны. Вот и теперь ему всю ночь снились жертвы маньяка, а их лица неуловимо напоминали Джил. Утром в аэропорту Дронго был мрачнее обычного. Комиссар Брюлей обратил внимание на его состояние.

– Ты плохо спал? – спросил он.

– Я вообще плохо сплю перед полетами, – признался Дронго, – не люблю летать.

– Вот этого я о тебе не знал, – пробормотал комиссар. – В следующий раз попрошу, чтобы тебе заказали билет на поезд.

– Надеюсь, следующего раза не будет, – улыбнулся Дронго.

В салоне самолета его место оказалось рядом с Мишелем Доулом. Англичанин сел в кресло, испытывая явный дискомфорт от того, что не может насладиться своей трубкой. В самолетах почти всех европейских компаний на борту курить запрещено. Дронго попросил у стюардессы стакан водки и томатный сок с лимоном. Доул удивленно приподнял бровь.