Ангарский маньяк. Двойная жизнь «хорошего человека» - стр. 17
В целом служба в армии для Михаила проходила вполне спокойно и комфортно. Он прекрасно умел соблюдать субординацию, много не болтал и был со всеми нейтрален. Ни друзей, ни врагов у него за эти два года не появилось, зато удалось получить водительские права. При первой же возможности он вызвался пройти обучение и весь остаток службы ездил на машине, чему был очень рад. К тому же Попков попал в часть, которая считалась элитной, и даже получил доступ к «секретным данным», хотя единственным секретом, который ему открылся за время службы, был адрес бабки, которая варила лучший самогон. Год службы Михаил провел в дружественной Монголии. Вернувшись на «гражданку», он иногда упоминал о том, что был на родине Чингисхана, чем неизменно вызывал уважение собеседника.
Служба раздражала в основном тем, что срочников старались занять каким-то глупым и бессмысленным делом. Михаилу было не трудно, но после выполнения одного «важного поручения» тут же прилетало следующее и так до самого вечера. В казарме продолжали раздавать приказы налево и направо «деды». Позже уже и сам Михаил мог отправить кого-то из «салаг» за водкой в магазин, но от этого легче не становилось. Надзирать и наказывать ему не слишком нравилось, так как задания всегда выполнялись не так, как он требовал, отчего становилось неприятно. На дорожке оставался неубранный снег или корку льда забывали отколоть, алкоголь в магазине покупали не тот, что просили, а когда Михаил перепоручил первогодкам покрасить машину, те умудрились залить краской лобовое стекло, весь салон и даже двигатель, причем двери нормально покрасить у них не получилось, ржавчина осталась на месте, только теперь не на ровной заводской покраске, а среди косоруких разводов и потеков. Михаил знал, как нужно сделать правильно, поэтому старался лишнего никому не перепоручать.
Но больше всего Попкова выводила из себя необходимость двадцать четыре часа в сутки находиться вместе с парой десятков человек, которые неусыпно следили друг за другом, а в случае чего всегда готовы были донести. Ни в казарме, ни на службе скрыться от этого контроля было невозможно, лишь в кабине автомобиля можно было оказаться в одиночестве. Начальство отправляло его с какими-то поручениями, парень садился в машину, и его уже больше никто не контролировал. Он оставался наедине с сибирскими пейзажами, плохими дорогами и вечно ломающейся «буханкой». Мишу такое положение дел вполне устраивало, тем более что письма из дома приходили регулярно. Марина исправно рассказывала о том, что происходит в Ангарске, что случилось с их общими знакомыми и как поживает его семья. Эти письма рассказывали о совершенно идеальном мире, который дорисовывала фантазия Михаила. Его ждали в родном городе, пока он нес службу. Сознание этого заставляло его скучать по дому, хотя от родных письма ему приходили нечасто. Марина писала о том, что сестра Михаила связалась с плохой компанией, но тот предпочитал не верить этим слухам. От матери изредка приходили весточки, но в них обычно не содержалось ничего, кроме сдержанных вежливых фраз, которые должны были продемонстрировать беспокойство матери за здоровье сына. Впрочем, к концу срока службы эти весточки из дома перестали приходить. Михаил не переживал на этот счет, понимая, что родным сейчас не до него.