Ангард! - стр. 29

И вот в этот стильный офис однажды пришла женщина, черты лица которой Евгению Рощину отдаленно кого-то напоминали. Он присмотрелся и ахнул: Сашенька! Потом порадовался за себя.

Во-первых, она располнела. Но по-прежнему носила джинсы в обтяжку. Глядя на ее выпирающий животик и расплывшуюся талию, Рощин злорадно подумал: пиво не надо пить в таком количестве. А глядя в лицо: не надо столько курить. Да и театральный грим сделал свое черное дело. В семнадцать лет она была девочка-цветочек. Сашенька. Сейчас перед ним стояла нахальная разбитная баба, с крашеными волосами и водянистыми глазами, под которыми залегли глубокие тени. Кожа ее лица была несвежей и помятой, словно простыня, которой пользовались не меньше месяца. Кто только ею не пользовался! То есть, Сашенькой.

– Здравствуй, Рощин, – сказала она.

Это была неслыханная наглость.

– Кто тебя пустил? – зло спросил он.

– Я сказала, что твоя жена!

– Бывшая жена.

– Не забывай: у меня есть паспорт. А в паспорте твоя фамилия.

Ах, да! По глупости он дал ей свою фамилию! Собственная-то оказалась неблагозвучной. Девочка «Как-бы-не-сморозить-глупость» из города «Как-его-тамск».

– А не пошла бы ты вон? – спокойно сказал Евгений Рощин. У которого к тому времени уже было три бывших жены.

– Я предпочитаю остаться здесь.

Она села в кресло, закинула ногу на ногу и достала из сумочки пачку сигарет. Он с откровенной брезгливостью смотрел на жирную Сашенькину ляжку. Его тошнило. Мелькнула мысль: «А не позвать ли охрану?».

– Не спеши, – сказала Сашенька. И с усмешкой оглядела офис: – А ты неплохо устроился. Знала бы, что так будет, ни за что не дала бы тебе развод.

– А куда бы ты делась?

– Рощин! Ты же меня любил! – она хлопнула глазами, как тогда, в семнадцать лет. Но это уже были не те глаза.

– Я заблуждался.

– Ты меня соблазнил.

– Ложь! Ты переигрывала, изображая девственницу! Ты всегда была скверной актрисой!

– Но мы два года жили вместе!

– Полтора.

– Ах, ты считал!

– Разумеется. День за два. Ты отняла у меня чистых три года жизни. И, хотя это был самый короткий мой брак, и самый легкий развод, я считаю себя пострадавшим. Кстати, как твоя карьера? – ехидно спросил он.

– Вот об этом я и пришла с тобой поговорить. Рощин, ты должен мне помочь.

– Что-о?!

Его рука машинально потянулась к тревожной кнопке. Выставить ее вон! Немедленно!

– Я ведь помню. За тобой есть грешок. Помнишь двадцать второе июня? Нам в школе все долдонили: «в этот день, мальчики и девочки, началась война». Потому я запомнила дату. Потом ко мне из милиции приходили. Я сказала все, что ты велел. И подписала.

Он побледнел. Кто бы мог подумать, что дуреха запомнит такую мелочь! Ну, пококетничала с оперативником, зеленым пацаном, только-только из училища, состроила глазки. И умчалась на вечеринку со сто долларовой купюрой, которую сунул ей муж. К тому времени Рощин уже знал настоящую Сашенькину цену.

– Конечно, это мелочь, – прищурившись, протянула Сашенька. Пардон! Александра Рощина! – Но ведь зачем-то тебе это было нужно?

Это пригодилось ему сейчас! Именно сейчас! Рощин задумался. Потом напряженно спросил:

– Чего ты хочешь?

– Женя, мои дела идут плохо, – жалобно заговорила она. – Главных ролей мне не дают, в кино не снимают. Правдами и неправдами добилась кинопроб…

Он внимательно посмотрел ей в лицо и усмехнулся. Правдами и неправдами! И есть желающие спать с этой бабой! А ведь была красотка! Истаскалась. Только бы не захотела обратно в его постель.