Андрей Громыко. Дипломат номер один - стр. 3
В начале 1984 года к Гришину пришел первый секретарь Киевского райкома партии и встревоженно рассказал, что у него в райкоме побывал Лигачев. Устроил разнос, заявив, что москвичи «зазнались, работают плохо, даже снег с улиц города убирать не умеют; они заелись, и им надо поучиться работе у сибиряков». Это был настораживающий сигнал. По собственной инициативе Лигачев на такие резкие слова ни за что бы не решился – еще недавно секретари столичных райкомов считались неприкасаемыми, сотрудникам ЦК рекомендовалось в столичные дела не вмешиваться. К 11 марта 1985 года Гришина фактически вывели из игры.
Еще один влиятельный член политбюро – хозяин Украины Щербицкий – находился в Соединенных Штатах. Владимир Васильевич отправился за океан во главе делегации Верховного Совета СССР.
Председатель окружной избирательной комиссии Куйбышевского избирательного округа по выборам в Совет Союза ВС СССР Ю.И. Калинин вручает генеральному секретарю ЦК КПСС К.У. Черненко удостоверение об избрании депутатом ВС СССР одиннадцатого созыва. 7 июля 1984
[ТАСС]
В Вашингтоне Щербицкого принял президент Рональд Рейган, но разговор носил формальный характер. Отличился во время визита заведующий отделом пропаганды ЦК Борис Иванович Стукалин. Он вознамерился дать отпор империалистам и в Конгрессе США с упреком заявил, что в Америке еще встречаются таблички с надписью «неграм и евреям вход запрещен». Американцы попросили советского гостя назвать хотя бы одно место, где висит такая табличка. Стукалин не смог. Вышел конфуз.
Из Москвы членам делегации сообщили о смерти генерального секретаря. На решающее заседание политбюро, где избирали нового хозяина страны, Щербицкий не поспевал. А если бы он прилетел в Москву, получился бы результат иным?
Владимир Васильевич распоряжался голосами членов ЦК от Украины, которым предстояло голосовать на пленуме; это была большая делегация. Но после смерти Брежнева, который ему симпатизировал, у самого Щербицкого в Москве союзников не осталось. Разговоры о его возможном переезде в столицу вызывали настороженность: выходцев с Украины московские аппаратчики опасались.
А.А. Громыко на даче. 1986
[РГАКФД]
Щербицкий знал эти настроения и старался их учитывать, спрашивал своих помощников:
– Ну, а что там по этому поводу думают «московские бояре»?
«Московские бояре» предпочитали, чтобы он оставался в Киеве.
Так как же развивались события 11 марта 1985 года?
Когда началось заседание политбюро, академик Евгений Иванович Чазов, руководитель 4-го главного управления при Министерстве здравоохранения СССР (кремлевская медицина) огласил заключение о смерти Черненко.
А после него слово неожиданно взял первый заместитель главы правительства и министр иностранных дел Громыко:
– Конечно, все мы удручены уходом из жизни Константина Устиновича Черненко. Но какие бы чувства нас ни охватывали, мы должны смотреть в будущее, и ни на йоту нас не должен покидать исторический оптимизм, вера в правоту нашей теории и практики. Скажу прямо. Когда думаешь о кандидатуре на пост генерального секретаря ЦК КПСС, то, конечно, думаешь о Михаиле Сергеевиче Горбачеве. Это был бы, на мой взгляд, абсолютно правильный выбор…
Громыко произнес настоящий панегирик будущему генсеку. Этого оказалось достаточно: в политбюро не было принято спорить.