Анди. Сердце пустыни - стр. 31
От первого замаха уклонилась, ответным ударом вдвое сложенной веревки скинула тарелку со стола. Толстяк взревел раненым буйволом, запыхтел яростнее, но сдаваться не думал.
– Что? Здесь? Происходит?
Злой голос пробился сквозь мучную завесу – очередной удар веревки попал по мешку с мукой, и Анди замерла, склонившись. Веревка удачно обвила ноги толстяка, один рывок – и он оказался бы на полу.
Выпрямилась. Отмахнулась от мучной пыли. В двери стоял ее хозяин, за его спиной суровой громадой высился детина с таким зверским лицом, что ладонь у Анди разжалась сама собой, и веревка послушно шлепнулась на пол. Рядом растерянной тушей, размазывая муку по щекам, замер толстяк.
Отвечать Анди не собиралась. Стряхнула муку с верхнего платья и занялась котлом – варево намеревалось подгорать, а лишить дерхов ужина в планы девушки не входило.
Толстяк шумно пыхтел за спиной, горестно подсчитывая убытки. А что там подсчитывать? Упавшую со стола тарелку Анди подхватила над полом и отправила под стол, чтоб не пострадала. Рухнувшую полку можно повесить обратно. Сковородкам ничего не будет. Кружку она склеит, а что касается муки… Посидит неделю без лепешек, если хозяин решит ее наказать. Зато как размялась! Накопившаяся за последние дни горечь выплеснулась и наконец-то перестала отравлять жизнь. Анди вздохнула, ощущая, как легче стало дышать.
– Жарклан!
Судя по угрожающему низкому тону – почти шепоту – хозяин в ярости. Анди успела уже уяснить, что аргосцы не любят драть попусту горло.
– Я жду объяснений.
Толстяк зашуршал одеждой, видимо нацепляя обратно ремень. Неплохо он, кстати, им владеет. Да и двигается не совсем неуклюже.
– Она пыталась меня отравить, господин, – выпалил слуга и замер, ожидая реакции. Анди тоже замерла. Вот сейчас ее передадут страже, а там… снова работорговцы, рынок и жрецы. Все вернется на круги своя. Азарт схватки отступал, и ему на смену приходила совесть… Ведь здесь неплохо. Хозяин пусть и странный, но добрый. Кормят хорошо. Цепь носить не заставляют, да и вообще много чего не заставляют делать, но снова вмешался ее проклятый характер. Чего стоило потерпеть?! Вспылила из-за одного ведра! Вспомнила бы сколько таких «ведер» она получала от надсмотрщиков, когда ее пытались сломить. Дура! Глупая, бестолковая и бездарная.
– Позвольте, господин, – и в кухню вошла «гора», отчего комната сразу уменьшилась в объеме.
Анди не выдержала, обернулась. Прежде таких людей она не встречала. Здоровый, лицо в шрамах – страшно смотреть. На бритой голове тоже шрамы. Одно ухо искорежено, во-втором блестит серьга. Нос приплюснут, а глаза – чисто как у кошака – ярко-зеленые, бандитские, опасные и чуточку-лукавые. Да и сам он… Анди поежилась. Опасный тип. И что за дела с ним у хозяина?
– Эта? – кружка утонула в ладони. Толстяк кивнул.
Громила принюхался. Сделал маленький глоток. Потом еще. Посмотрел на Анди со снисходительным уважением.
– Артьера, – пояснил Ирлану, – приправа. Ею посыпают мясо перед копчением или рыбу, но если добавить в воду – та превращает ее в острую штучку. Слышал, целители назначают ее тем, кто страдает от густой или медленной крови, мол, разгоняет по венам.
Анди демонстративно взяла свою кружку, отпила. Толстяк смотрел на нее с ужасом, а когда не дождался судорог, не поверил.