Анди. Сердце пустыни - стр. 10
Молва утверждала, что в том знаковом путешествии перебравший маг – маги тоже люди – потерял метку выхода. Другие добавляли, что потерял он не только метку, но и голову, упав замертво на туманной тропе. После ковен обвинил в случившемся хозяина таверны, подлившего невесть что в кружку мага. Народная же молва списывала все на дурацкий спор, а также на смешанный «Выхлоп дракона» со «Слезой девственницы», после которого герой попытался неудачно магичить. Результат изменил историю. Потерявшийся и уже попрощавшийся с жизнью караван – труп мага тащили из упрямства, а вдруг оживет – вывел дерх. История не сохранила ни клички животного, ни кому оно принадлежало, зато количество принятого на грудь магом перечисляла охотно, добавляя, что вышли страдальцы аккурат к дому хозяина дерха.
Уже после выяснилось, что дерхи способны запоминать до тридцати точек выхода. Из просто забавных питомцев они превратились в ценность, стоимость которой на мировых рынках оценивалась порой не меньше, чем хорошо подготовленный отряд наемников.
Семья Гарванских, основатели первого питомника дерхов, приписывала своему предку подвиг вывода с тропы того каравана. В пользу данного утверждения говорило то, что именно род Гарванских мог похвастаться крупнейшим в мире питомником дерхов. Мог, но Гарванские остались в прошлом. Кому они перешли дорогу или отказали, история умалчивает, зато рассказывает о сожженной усадьбе, разгромленных домах, перебитых слугах, трупах главы семейства, его детей и внуков.
Личные дерхи Гарванских разбежались. Их пытались поймать. Кто-то даже преуспел – дерхи давно жили среди людей и не могли вернуться в дикую природу.
Питомник унаследовала основанная Гарванскими гильдия проводников. Их силами животных удалось сохранить и продолжить тренировки. Вот только ходили упорные слухи, что за последние двадцать лет после убийства семьи Гарванских лет в питомнике не родилось ни одного детеныша.
– Слышь? Ты там жива?
Дверь сарая скрипнула, впуская полуденный жар с улицы. Ночной дерх поднял голову, недовольно прищурил янтарные глаза. Анди задумалась было, с чего она решила, что дерх недоволен, но гость требовал внимания.
Дома она вела бы себя иначе. Усадила в самый прохладный угол. Налила свежей воды. Подала молока, лепешек. Здесь… Поднялась с сена, села, разглядывая мужчину.
Слуга господина был еще не стар, но уже и не молод. Низковат. Толстоват. Лысоват. А еще горячее дыхание песков выдавливало воду из тучного тела, отчего северянин постоянно потел.
Дети пустыни не потеют. Даже в самые жаркие дни. Путь песка велит относится к любой воде как к драгоценности. И потому все троглоды имеют стройные подтянутые тела, а их старики напоминают сухостой, а не поднявшееся тесто.
– Что смотришь?
Северянин не только потел, но еще и был груб.
– Учти, попробуешь что-нибудь сотворить, тебя накажут. Поняла?
На бальярском он говорил с едва заметным мягким акцентом, а еще нервничал точно вор, который первый раз решил стащить кошелек.
– Зови меня господин.
Анди удивилась. «Господин»? Да пусть ее поглотят пески, если она станет звать слугу господином. По законам Хайды, которые она успела понять, пока маялась на торговом месте, господин у раба один – тот, который его купил или получил в подарок. Еще может быть госпожа, если господин женат. Но два господина?